Солдат - [87]

Император был удовлетворен моим решением о пересмотре введенных нами и действовавших тогда директив, согласно которым японцам, проявлявшим большую ак-тивость в японском правительстве военною времени, запрещалось участвовать в политической жизни страны. Он поблагодарил меня за то, что я поддержал японское правительство при запрещении первомайского митинга па Императорской площади. Император был доволен — и посылкой американских войск на север Хоккайдо для обороны этого острова. Безопасность Японии, ответил я на это, имеет непосредственное о г ношение к безопасности США, и потому сотрудничество Японии и Америки является одним из основных принципов нашей политики.

Затем император сказал, что, насколько ему известно, ко мне вскоре приедет миссис Риджуэй с нашим маленьким сыном. Эго замечание было мне очень приятно, и я спросил императора, не хочет ли он взглянуть па их фотографии. Ои учтиво согласился, и в течение нескольких минут мы рассматривали эти сугубо семейные снимки.

Такой была моя первая встреча с императором. С каждой новой встречей он чувствовал себя все свободное. Скоро и я стал относиться с большим дружелюбием к этому невысокому вежливому человеку, прилагавшему много усилий, чтобы вести себя с достоинством в трудном для него положении. Я считал, что Хирохито нашел правильный тон во взаимоотношениях с представителями нации, которая победила его страну.

После этого мы часто виделись с императором, а когда приехала миссис Риджуэй, стали встречаться пе только в официальной обстановке, но и на светских вечерах. Однажды император и императрица пригласили нас на завтрак в свой дворец. Изысканные блюда, приготовленные искусным поваром-французом, подавались в западном стиле. На завтраке присутствовали только члены императорской фамилии. Это была очень приятная неофициальная встреча, которая чрезвычайно понравилась миссис Риджуэй и мне. После подписания мирного договора, накануне нашего отъезда в Соединенные Штаты, мы снова были приглашены па семейный обед, устроенный в нашу честь… И когда мы покидали императорский дворец, у нас было такое чувство, словно мы прощались со старыми друзьями. В моем доме в Питсбурге стоят четыре великолепные японские вазы, две из которых сделаны из серебра и кованого золота. Эти вазы были выбраны для миссис Риджуэй личным экспертом императора по изделиям японского искусства.

Подписание мирного договора с Японией поставило меня перед проблемой жилища. Так как Япония снова становилась суверенной страной, мы, естественно, должны были прислать сюда своего посла, а единственным подходящим местом для его резиденции было чудесное мраморное здание американского посольства, в котором размешались наши дипломаты еще до войны.

Поэтому с прибытием посла мы должны были переехать в другое помещение. Это беспокоило меня, так как предстояло заново меблировать и отделать другой дом. Прилетев в Токио в первый раз после отставки Макар-тура, я заявил нашим официальным лицам, что не хочу устраивать свою резиденцию в помещении посольства. Генерал Макартур известен всему миру, он старый, заслуженный кадровый офицер, а я, как офицер с гораздо более скромным именем и опытом, прекрасно могу поместиться в другом месте. Сначала члены моей официальной свиты и даже сам генерал Макартур согласились со мной, но когда я через два дня вернулся в Токио, чтобы занять свой пост, их мнение изменилось. Они заявили, что речь идет о престиже Соединенных Штатов и я ни в коем случае не должен жить в другом месте.

Итак, я поселился в посольстве, где с трудом поворачивался среди старой мебели и ветхих безделушек. Семья Макартура, естественно, увезла с собой все чудесные вещи, приобретенные сю за годы жизни за границей, и мне осталась только тяжелая мебель, которая находилась там еще до войны.

Через несколько месяцев, захватив с собой нашу собственную обстановку, приехала миссис Риджуэй, и вскоре заново отремонтированный дом не только приобрел жилой вид, но и был великолепно обставлен и украшен с изысканным вкусом.

Подписание мирного договора означало, что всю эту работу придется повторить. Мы переехали в прекрасный дом барона Мейда, который заново отремонтировали и меблировали и где опять начали создавать домашний уют.

Наши дни в Токио скрашивались постоянными наездами туда высоких гостей из Соединенных Штатов. Одни из них останавливались у нас, другие предпочитали располагаться в чудесных комнатах американского посольства. Среди первых были генерал Маршалл и Даллес, приезжавшие на короткое время по служебным делам. Другие же, например, сенаторы Смит и Спаркмэн с женами, вице-президент Баркли и его жена, губернатор Калифорнии Уоррен (теперь он председатель верховного суда), имея больше свободного времени, успевали осматривать достопримечательности Японии. Тех, у кого было такое желание (а Оно было у большинства), мы отправляли на машинах в Никко и Пара, близ Токио, где находятся знаменитые храмы. Все дамы проявляли большой интерес к цветам и к сложной японской церемонии чаепития. Все они были восхищены японскими шелками и парчой. Японские дельцы получали немало выгод от наездов наших гостей.