Солдат - [59]

Мост нужно было построить как можно скорее, потому что один батальон нс мог бы долго удержаться за рекой, в случае если бы немцы энергично контр атаковали его.

Наводили мост два необстрелянных саперных подразделения. Вероятно, одно из них участвовало с бою в первый раз. Начали саперы хорошо, но когда немцы с того берега открыли — по береговому плацдарму артиллерийский огонь, работа замедлилась. Начавшись с редких, случайных выстрелов, огонь становился все сильнее и сильнее. Тому, кто еще никогда не был под огнем, это нс могло понравиться. Саперы попрятались, и работа приостановилась.

Это меня разочаровало. Я подошел к уже законченной части моста и обнаружил, что снаряды падали в реку и взрывались под водой — даже осколки нс долетали до берега. Грохот стоял страшный, но опасность оказалась ничтожной. Вернувшись назад, я позвал к себе командира саперного батальона и нескольких офицеров и серьезно поговорил с ними.

— Несправедливо, что саперы прячутся от опасности, которой подвергаются пехотинцы, — сказал я им. — Подумайте, сколько пехотинцев будет здесь убито, если мы не закончим мост. Вот что, вы-водите-ка своих ребят из-под деревьев, вытаскивайте их из канав и продолжайте работу. Нужно немедленно навести мост.

И что же? Это оказало действие. Саперные офицеры быстро собрали своих людей, и мост длиной в 360 метров был построен за 15 часов. Такой отличной работы под огнем я еще никогда не видел.

По первоначальному распоряжению, мой корпус должен был переправляться севернее, в полосе наступления английских войск, а после переправы выдвинуться в отведенный ему район и начать наступление оттуда. Теперь, когда у нас был свой мост, я уже не видел в этом смысла и в вежливом письме командиру 8-го корпуса генералу Баркеру сообщил, что мы будем переправляться по своему мосту и не станем беспокоить его.

Здесь у нас произошел один комичный случай. 6-я английская воздушно-десантная дивизия, входившая в состав моего корпуса, все-таки переправилась в английской зоне боевых действий. Командир английского корпуса установил очередность переправы по своему мосту. Сначала он пропускал танки, а так как он недолюбливал воздушно-десантные части, то запретил им приближаться к береговому плацдарму, прежде чем не перейдут танкисты. Это возмутило моих парашютистов, и несколько смышленых солдат пошли на хитрость. Солдаты воздушно-десантных частей носили красные береты с черной полосой, а танкисты — черные береты. Десантники вывернули свои береты наизнанку и, замаскировавшись под танкистов, переправились под носом у постов военной, полиции. Так они перешли на южный берег, где и присоединились к нам. Это было ловко сделано.

Корпус — крупное соединение. Вместе со всеми частями поддержки, приданными пехотным дивизиям, — танковыми, артиллерийскими, саперными и подразделениями связи — общая численность личного состава корпуса может достигать 150 тысяч человек, и передвигать ИХ не так просто, как фигуры на шахматной доске. В этой операции воздушно-десантные части 18-корпуса установили, вероятно, рекорды по быстроте передвижения. Менее чем за неделю мы сделали на грузовых машинах и виллисах около 500 километров из Рурского бассейна к южному берегу Эльбы и переправились через эту широкую, полноводную реку. На протяжении почти 100 километров мы наступали на дезорганизованные немецкие войска, идя на соединение с русскими, и выполнили это ма 48 часов раньше, чем было намечено планом. По-моему, никогда в военных действиях фактор времени нс использовался так эффективно и никогда еще части американской и английской армий не действовали так согласованно.

Примером этого тесного взаимодействия может служить следующий факт. В самом начале операции меня посетил генерал Демпси, который, как и я, отлично понимал, что наш удар должен сокрушить немцев, находящихся между нашими армиями и войсками русских. Для престижа Британской империи очень важно, сказал он мне, чтобы по моему плану наступления 6-я английская воздушно-десантная дивизия, входившая в мой корпус, первой встретилась с русскими войсками.

Я всегда испытывал глубокое уважение к Демпси — великолепному солдату, под руководством которого я когда-то служил. Но это требование сорвало бы мои планы наступления. Я уже наметил выбросить вперед 7-ю бронетанковую дивизию генерала Хасбрука. На юге с такой же быстротой должна была двигаться 82-я дизнзия, которая уже привыкла к стремительным переброскам. Позволить 6-й воздушно-десантной дивизии первой установить контакт с русскими означало бы, что ей придется перерезать по диагонали полосу наступления 7-й бронетанковой дивизии, а это могло бы вызвать невероятную путаницу на дорогах. Все это я объяснил Демпси, и он согласился со мной.

Но возвратившись к себе в корпус, я снова начал продумывать этот вопрос. Я вспомнил, в каких тяжелых боях участвовали англичане, вспомнил катастрофу в Дюнкерке, спокойное мужество английского народа во время бомбардировок немецкой авиации. И я пересмотрел свой план наступления, разрешив командиру 6-й английской воздушно десантной дивизии генералу Болсу действовать более свободно. С изумительной быстротой англичане продвинулись вперед и соединились с русскими всего через час после того, как 82-я дивизия встретила передовые подразделения красных. Вероятно, Демпси высоко оценил наш поступок. Вскоре я получил от него любезное письмо, в котором он горячо благодарил меня.