Солдат революции - [25]
Общины ремесленников собирались всё в тех же кабачках на окраине Парижа, куда когда-то Энгельс ходил вместе с Марксом и Бакуниным.
Теперь он ежедневно встречался с рабочими. Один день — с общиной столяров, на следующий — с портными. И всюду делился мыслями, открытиями, которые они с Марксом изложили в книге «Немецкая идеология».
Иногда это были товарищеские беседы, иногда беседы переходили в многочасовые лекции.
В сознании простых, часто малограмотных, но мужественных людей постепенно происходил переворот.
А в декабре началась слежка. Шпики ходили открыто — передавали его друг другу.
Главное задание Брюссельского комитета Энгельс выполнил, поэтому встречи в общинах можно было прекратить.
Ну, а шпиков следовало проучить. Вечерами теперь он посещал весёлые места: танцзалы «Прадо», «Милый холостяк». Шпики растерянно покупали входные билеты..
Ложась спать, Фридрих хохотал, представляя их утренние финансовые отчёты в полиции.
— Ну, старина, с трудом вас отыскал, — говорил Молль, улыбаясь, как прежде, своей широкой и застенчивой улыбкой. — Понадеялся на свою память, а Париж за восемь лет так изменился!
После тридцать девятого года: неудачного восстания в Париже и тюрьмы Консьержери — Иосиф Молль из Лондона не выезжал.
— А помните, Фред, как познакомил нас Шаппер? Что за лекцию вы нам закатили! Хорошо, если половину мы поняли тогда. Да и я хорош — давай вас сразу заманивать в Союз справедливых!
— После той встречи, возвращаясь в Манчестер, я тоже поломал голову: как это я, коммерсант, уверяю в необходимости революционного переворота, а вы, пролетарии, в революции разуверились и толкуете только о мирной пропаганде, хотя и создали тайное заговорщицкое общество! — засмеялся в ответ Энгельс.
— За эти годы вы с Марксом прочистили своими статьями головы многим. — Молль выложил перед Энгельсом документ.
— «Коммунистическому корреспондентскому комитету в Париже… Подписавшиеся члены Лондонского корреспондентского комитета уполномочивают Иосифа Молля и поручают ему от их имени…» — читал Энгельс вслух.
— Итак, вы с Марксом официально вступаете в Союз справедливых, — перебил его Молль. — После этого мы собираем конгресс Союза и превращаем его в организацию коммунистов.
— Нужно посоветоваться с Марксом, — сказал Энгельс.
— Ещё бы! Только я забыл вам сказать, что ещё вчера говорил с доктором Марксом. И Маркс сказал мне почти так же: «Я согласен, только хорошо бы посоветоваться с Энгельсом».
— Превратить Союз справедливых в коммунистическую организацию не так просто…
— Было бы просто, меня не послали бы к вам на континент… — Молль улыбнулся.
— Вы должны учесть, что ни на какие уступки мы с Марксом не пойдём. Программа должна быть на основе научного коммунизма, без слащавых фантазий и заговорщицкой тактики.
— То же самое сказал и Маркс. Потому мы вам и предлагаем вступить в Союз. У нас много хороших парней, настоящих пролетариев. Но за последние годы всякие пророки насоздавали столько теорий, что в головах у них дремучая путаница. А составив с Марксом программу и устав «Союза», вы поможете им.
В Лондоне заканчивался конгресс.
Заседания шли восемь дней.
— Мы выступаем против существующего общественного строя и частной собственности, и потому более верное название организации — «Союз коммунистов», — заявил Энгельс в первом же своём выступлении. — Доктор Маркс, который, к сожалению, не смог приехать в Лондон, тоже меня поддерживает.
С предложением согласилось большинство.
— Я думаю, что и старый лозунг: «Все люди — братья» — нам не подходит. Такой лозунг может иметь религиозная секта, у нас же ни с попом, ни с королём братства не получится. Предлагаю революционный классовый лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Лозунг решили поставить эпиграфом к проекту устава.
Проект программы составили из 22 вопросов и ответов. Его назвали «Коммунистический символ веры».
— Маркс должен аплодировать: научный коммунизм в «Союзе» утвердился, — говорил довольный Молль.
— Его аплодисменты поутихнут, едва он доберётся до «Символа веры». Кое-какие нелепые идеи туда проникли.
— Вот над этим вы и поработаете летом с доктором Марксом, а осенью соберём новый конгресс и утвердим программу со всеми вашими поправками, — сказал при прощании Молль.
Весна молодая
Старуха Зелия, как счастливая мать,
Весну молодую встречала.
Георг Веерт
Старая убогая мебель стояла в квартире Гейне на улице Амстердам, 50. Камин, облицованный белым мрамором, давал немного тепла, и воздух оставался сырым, тяжёлым.
Поэт доживал последние месяцы. В этом были убеждены многие из его друзей.
Энгельс подошёл к его дому ближе к вечеру. Поднялся на сто пять ступенек, позвонил. Дверь ему открыла старая рябая мавританка с пёстрым шёлковым платком на голове.
Он стал негромко справляться о здоровье поэта, но Гейне, узнав его, крикнул из своей комнаты:
— Проходите, проходите, мой друг! Извините, что не могу встретить вас! В этом случае пришлось бы слишком долго меня дожидаться.
Энгельс вошёл в комнату, где на низкой кровати, заставленной ширмой, лежал Гейне. Он был худ, вернее, измождён, жёлто-серые щёки ввалились, но голос оставался звучным, ироничным.
