Солдат… не спрашивай! - [149]

Хоть одна отрадная новость, теперь одним доносчиком-осведомителем в "губернии" будет меньше, впрочем небольшая утрата для властей. Долог оказался путь домой, добирались они несколько дней, ехали медленно, что бы не растрясти бывшего "покойника".

Первую неделю после экзекуции унтер-офицер там и провел в качестве "тела" и лишь потом стал вновь проявлять кое-какие признаки жизни. Он попытался встать, но вышло так, что лишь свалился с кровати, изрядно напугав как Софью, так и временно прикомандированного к штабс-капитану Гришу. Поместили его не в казарме, и не в лазарете, а прямо на квартире у Денисова. Если бы не уход и забота с ее стороны, то пожалуй, он бы "не вытянул", теперь у этой маленькой женщины солдат в неоплатном долгу. Одного только бульона куриного сколько на него извели бог знает сколько, первое время он ведь никакой иной пищи принять не мог, только такую, да еще молоко.

Вдвойне тяжело, Александр ранее никогда серьезно не болел и больницах и госпиталях не валялся, и даже перелом ребер перенес "на ногах" не прибегая к помощи врача, а тут "повезло", он несколько недель был практически прикован к койке. Начиная с третьей недели силы стали понемногу восстанавливаться, но первое время процесс шел медленно, иногда за весь день максимум что удавалось ему сделать – так доползти "по стенке" с помощью Гришки или денщика Денисова до уборной и обратно. Одно утешение – не смотря на тяжелое состояние "ходить под себя" ему так и не пришлось.

Почему он выжил? Бог помог? Разве что, тот "из машины" как в театре, в данном случае сработал некий малоизученный эффект перемещения во времени. Создание свихнувшегося гения – машина времени, переместив бренную плоть Сашки на два столетия назад, в качестве бонуса для горе-путешественника разблокировала у него механизм регенерации. Когда-то давно, в доисторические времена предки человека имели такой полезный врожденный признак, но ее величество эволюция распорядилась по своему. Если поколения сменяются чаще, то быстрее идет и процесс совершенствования, так вот и вышло, что homo sapiens в итоге кое-что и утратил, естественный отбор – вещь жестокая.

Более-менее восстановился Александр уже только к концу месяца, для нормального человека такие темпы выздоровления выглядели бы фантастическими и абсолютно нереальными, но ему казалось, что "болезнь" тянется невероятно долго.

…………………………………………………………………………

 – Не может быть… Если бы я не видел своими глазами, то не поверил!  – таков был результат 32-а дня спустя "глазами врача".

Тот даже не поверил сперва и решил, что его вводят в заблуждение и для освидетельствования ему предоставили другого нижнего чина. И в самом деле, по словам медика, в его практике первый случай, когда человек без особого ущерба перенес столь жестокое наказание. Обычно уже после пяти тысяч палок люди умирали, редко кто выживал, но оставался калекой, а семь тысяч шпицрутенов гарантированно убивали любого здоровяка.

 – Так не бывает, я же помню, ему спину прорубили глубоко, пробили междуреберные мышцы до самой грудной плевры, которая была видна и в некоторых местах разрушена до самого легкого. Теперь же даже рубца или шрама сыскать нет возможности!

 – Не извольте сомневаться месье Поль, зачем мне вас вводить в заблуждение? Да можете и сами Александра спросить, он сознания не терял и все помнит.  – штабс-капитан поспешил уверить своего знакомого, приехавшего из губернского города взглянуть на "феномен".

Кстати, именно этот же хирург пытался в свое время спасти смертельно раненого помещика-бандита Куролесова, но не то не очень то и старался, не то ему просто не удалось. До этого несколько лет уроженец Антверпена прожил в Санкт-Петербурге и там неоднократно имел возможность наблюдать жертв "зеленой улицы", так что опыт у него был просто колоссальный по этой части. В столице почти каждый день кого-нибудь да "взыскивали" с помощью шпицрутенов, экзекуции проводились или прямо в полках или в исключительных случаях – на Сытном рынке. На его памяти единственный нижний чин чудом выживший после 8-ми тысяч палок сошел с ума и вскоре, спустя полгода, все же умер в "скорбном доме". Даже после казни кнутом у осужденного шансов выжить было больше – нередко родственники осужденного палача подкупали и тот бил вполсилы, а тут такой странный случай.

Вот и сказочке печальной конец, Александр натягивает на себя мундир, от которого за последний месяц уже порядком отвык, прощается с хозяевами и месье Латуром и ему дорога лежит в казарму. А там приятная новость – оказывается, губернатор забыл его разжаловать, а может и счел излишним, и он по прежнему пребывает в звании унтер-офицера. Последствия, а не было их… чем хороша российская императорская армия – здесь никогда наказанному солдату ничего не "припоминали", так принято. Иное дело городские обыватели, для них унтер-офицер так и остался "киллером" и его имя теперь в местных преданиях навеки связано с "грозой уезда"  – отставным майором Куролесовым.

 – Глико-ко Петровна! Вот ен убивец то барина Куролесова идет, того самого. Эвон рожа бесстыжа…  – не раз и не два еще услышит за своей спиной Александр пересуды различных уездных кумушек, так буквально на него "пальцем показывали", стал он известным человеком.