Солдат на войне - [34]

Наш полевой штаб мы установили на главной улице, в здании большой гостиницы. Когда я прошелся по зданию, то обнаружил, что оно совершенно пусто, и только какой-то гражданский лихорадочно срывал со стен все эти портреты Сталина, Ворошилова и т. д. и уничтожал их.

Горожане волокли куда-то огромные тюки с ворованными товарами; это выглядело настолько отвратительно, что нам пришлось через переводчика запретить им делать это. Не думаю, что от этого приказа будет какой-то прок. Один из заключенных местной тюрьмы (которых русские освободили) бродил по улицам пьяный и орал. Я приказал арестовать его, но днем он снова был здесь, а вечером, когда он стал вести себя слишком шумно, его пристрелили.

Вечером мы с радостью и гордостью прослушали специальное объявление по радио о захвате города. И даже если у нас не было особых сложностей с его захватом, все равно было приятно, что это сделали мы. Мы потеряли одного человека убитым и четверых ранеными – ничто по сравнению с важностью совершенного.

15 августа 1941 г

С утра мы заняли безопасные позиции на юго-восточной стороне города, там, где располагались три больших завода. Здесь же мы обнаружили парк, и сразу же, как будто русские ждали этого, получили воздушный налет.

Рядом с нами находился небольшой пруд. Отличная возможность помыться и постирать. Было любопытно увидеть, как русские женщины бесстыдно раздевались прямо перед нами и расхаживали туда-сюда голыми. Некоторые из них выглядели довольно аппетитно, особенно их грудь… Большинство из нас были бы совсем не против… но потом снова видишь перед собой старух и не чувствуешь уже ничего, кроме тошноты. Здесь совсем нет правил морали! Отвратительно![75]

17 августа 1941 г

Сегодня мы собирались войти в Запорожье, первый город по ту сторону Днепра. До него было 190 км. То, что мы вытворяли сегодня, заставит померкнуть даже Дикий Запад: на полной скорости въехали в русскую колонну на марше, дали по ним несколько пулеметных очередей с фронта и с фланга, чтобы напугать, а затем достали белый флаг и стали размахивать им. Мы врезались в колонну русских солдат, которые тянули тысячи сельскохозяйственных машин через Днепр, разоружили их и стрелой полетели к Днепру; мы рвались вперед мимо солдат, гражданских, мимо женщин и детей.

Едва мы успели вылезти из машины, достать и помахать перед ними нашим белым полотнищем, как сразу же собрали сотни и сотни пленных. Трофеи в виде машин, оружия, повозок на конной тяге и лошадей просто огромны. Во время этого сумасшедшего рывка вперед все мы были одержимы одной лишь мыслью: овладеть мостом через Днепр в Запорожье. Слева и справа мы оставляли нетронутыми множество колонн солдат противника, мы даже не думали о них.

Ближе к вечеру мы вышли на довольно пристойную дорогу, но примерно в 20 км от Днепра наткнулись на жесткое сопротивление. Особенно плохо то, что начинало темнеть, и нам пришлось остановиться и занять позиции на ночь.

18 августа 1941 г

В этот день впервые за последние три дня я хорошо выспался ночью. До вчерашнего вечера я проспал в общей сложности лишь три с половиной часа. Утром по нас открыли огонь полевые минометы противника, и мы потеряли несколько человек. Однако, поскольку мы мало внимания обращали на минометный огонь, наши потери росли, а заставить замолчать русский миномет мы не могли. И все почувствовали, что в такой ситуации решение может быть только одно – атаковать.

Мы продвинулись вперед примерно на один километр, захватив несколько пленных, но остановились перед противотанковым рвом. Короткая пауза на отдых, затем – приказы тяжелым артиллерийским орудиям и снова вперед: атака назначена на 10.45. Она началась точно в назначенное время. Замеченных русских мы либо выкуривали из их лисьих нор, либо они сами вылезали оттуда, либо мы скашивали их огнем. Большинство русских в своей грязно-коричневой летней форме вылезали добровольно. Они медленно шли мимо нас, и на лице каждого из них был написан смертельный ужас. Все они старались жестами расспросить, откуда это на них обрушился смертельный свинцовый ливень. Они никогда не смогут остановить нас, эти русские! Мы с каждым разом видим это снова и снова.

Снова судьба была добра ко мне, милая Хенни. Она спасла меня для тебя и детей! Давай же возблагодарим за это Господа!

Медленно мы въехали в селение и организовали в каком-то бараке полевой штаб.

Русские все еще время от времени ведут по нас огонь. Потом они начинают стрелять в нас минами из полевых минометов и трижды попадали в строение, где мы находились. Поскольку это были всего лишь [легкие] минометы, не произошло ничего страшного – эти мины взрываются мгновенно, встретив малейшее препятствие. На наши головы посыпалось то, что осталось от крыши. Этот случайный огонь становился все сильнее, в основном на участке 8-й роты. Здесь русские перешли в контратаку, солдаты роты занервничали и отошли.

На въезде в селение все еще стояло несколько наших танков. Я побежал туда. Башня каждого была закрыта, и мне пришлось потратить некоторое время, прежде чем меня поняли. Потом я забрался на один из танков; металл так нагрелся на солнце, что я едва терпел этот жар. Башня все еще была закрыта, поэтому я тратил время на то, чтобы указывать танкистам нужное направление. Но в конце концов у меня все получилось.