Солдат идет за плугом - [80]
— Тебя жду, — ответила она.
— Меня?
— Да. Чтоб сходить к этой учительнице, у которой скрипка.
Они помолчали.
— Может быть, ты передумал… не хочешь?
— Нет, нет — не передумал… — поспешил он уверить ее, стряхнув с себя охватившую его задумчивость. — Почему не хочу? Я только на минутку сбегаю к лошадям и…
— Хорошо, — перебила его девушка, — я пойду вперед этой тропинкой.
Григоре напоил лошадей, привязал их к коновязи в глубине двора, где трава была погуще, и, попросив Иоганна, попавшегося ему на пути, присматривать за ними, кинулся к колонке мыться.
Освежив лицо, смочив водой ежик жестких волос, Бутнару вышел на "плац" перед замком.
В сорочке с белым воротником, выглядывавшим из-под расстегнутого ворота гимнастерки, со сложенной пилоткой в руке, Григоре мог на первый взгляд сойти за провинциального парня, приодевшегося ради воскресенья. Он вышел на тропинку и, не видя девушки, прибавил шагу.
Это была одна из тех малохоженных тропинок, что связывала замок с деревней. Слева от нее тянулась широкая мощеная дорога, которая перед самым замком сворачивала и витками уходила в гору; справа круто обрывалась зеленая балка, выводившая к домику Хильды Кнаппе.
Здесь все росло по своей воле, не требуя заботы человека: одуванчики, голубые вьюнки, кое-где ромашки, слабенькие побеги акации… Тонкий запах, разлитый в воздухе, хотелось вдыхать полной грудью. А вот и кузня. В тускнеющем вечернем свете это каменное строение показалось Григоре похожим на огромное ласточкино гнездо…
Кристль нигде не было. Солдат остановился, озираясь, и тут увидел ее. Наверно, она спряталась за деревом и пропустила его вперед, а потом пошла тихонько следом.
— Хотела узнать, найду ли я тебя? — полушутя, полусерьезно спросил Григоре.
Девушка словно не слышала его.
— Эта учительница, к которой мы идем, немка? — не глядя на Григоре, проговорила она. Лицо ее было печально, казалось, что-то неотступно тревожит ее.
— Да, немка. Ее зовут фрейлейн Кнаппе.
Уже второй раз Григоре видел Кристль в вечернюю пору. Днем казалось, что она просто девчушка, каких много, веселая и шустрая, охотница до игр и шалостей.
"Почему же вечером она кажется такой красивой? — думал Григоре, с восхищением и горечью глядя на нее. — А ведь Кристль тоже чужая, конечно, чужая. И как дает почувствовать эту девичью горделивую неприступность — идет себе рядом, молчит, а держит тебя на расстоянии — не подойдешь!" — думал он с невольным восхищением.
Они подошли к домику учительницы. Хозяйка что-то гладила на столике в прихожей.
— Пожалуйста, пожалуйста! — по-русски сказала она обрадованно и, взяв обоих за руки, повела в комнату.
— Bitte schön,[37] — обратилась Хильда к Кристль.
Переступив порог, молодые люди были поражены ослепительной чистотой и аскетическим видом ее жилища. Деревянный топчан был покрыт свежей простыней, под которой проступали острые ребра досок. В изголовье — подушка, поставленная пирамидкой. Рядом — два некрашеных табурета. Больше почти никакой мебели не было, и это придавало комнате скучный и холодный вид. Только из одного угла, ближе к окошку, где висела лампа, веяло чем-то уютным, женственным: на столике поблескивало зеркало на никелированной подставке, стояла резная шкатулка красного дерева, из пожелтевших страниц старинной толстой книги выглядывали стариковские очки в оправе; рядом, у задернутого кисейной занавеской окна, стояло что-то вроде плетеного кресла. Тут же на стене — вышитая цветочками маленькая белая подушечка для иголок. С подушечки свисал желтый медный крестик на красном шнурке… А на противоположной стене висела скрипка.
— Как хорошо, что вы пришли, мои дорогие, — сказала Хильда, и в голосе ее звучала приветливость и теплота. Лицо Кристль немного прояснилось.
Фрейлейн выглядела все такой же изможденной и иссохшей. Ее пожелтевшее, словно после тяжелой болезни, лицо, покрытое множеством мелких морщинок, поражало несоответствием с девической стройностью и гибкостью тела. Усталыми и все же молодыми, полными живого блеска были ее черные глаза.
Кристль с трудом оторвала взгляд от простыни, облегающей жесткое ложе хозяйки, посмотрела на ее седые волосы, на дверь. Она словно не понимала, куда она попала, ей не хватало чего-то, чтобы ответить открытым взглядом на полный доброты взгляд учительницы, звавшей ее, как сестру, к сближению. И вдруг она заметила крестик! Этого было достаточно.
— О mein Gott! — радостно воскликнула она, нежно дотронувшись до подушечки. — Фрейлейн — истинная немка! Крестик!
Радость этого открытия помешала Кристль заметить, как изменилось выражение лица Хильды. Учительница невольно поднесла руку к шее, пробормотала что-то насчет утюга, оставленного в сенях, и, бережно взяв крестик из рук девушки и надев его, поспешно вышла из комнаты.
Кристль была явно смущена загадочным поведением хозяйки.
— Сыграй что-нибудь, Кристина, — попросил Григоре.
Девушка благоговейно сняла со стены скрипку.
Она тщательно настроила ее, потом повелительным жестом указала Григоре на кресло и легко провела смычком по струнам.
Нет, не поток звуков, а живой говорящий человеческий голос наполнил комнату! Нежная, чуть слышная мольба, горячий шепот, перезвон капель, глухой вздох из глубин души… Что это? Стон или призыв? Радость или глубокая тоска?.. Григоре казалось, что скрипка поет о нем, об его душе — душе бедняка, вдовьего сына…
Действие романа известного молдавского прозаика Самсона Шляху происходит в годы Великой Отечественной войны в оккупированном фашистами городе. Герои книги — подпольщики, ведущие полную опасностей борьбу. Роман отличается детальной разработкой характеров, психологизмом, постановкой серьезных нравственных проблем.
Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
Автор дает историю жизненного пути советского русского – только факты, только правду, ничего кроме, опираясь на документальные источники: дневники, письменные и устные воспоминания рядового гражданина России, биографию которого можно считать вполне типичной. Конечно, самой типичной могла бы считаться судьба простого рабочего, а не инженера. Но, во-первых, их объединяет общий статус наемных работников, то есть большинства народа, а во-вторых, жизнь этого конкретного инженера столь разнообразна, что позволяет полнее раскрыть тему.Жизнь народных людей не документируется и со временем покрывается тайной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.