Соль - [57]

Венди подошла к окну своей крошечной квартирки и посмотрела на хаос городских улиц. В переулке рядом с домом висело спагетти электрических проводов, внизу виднелись какие-то магазины. Шумели машины, что-то звякало в авторемонтной мастерской напротив, от палатки шашлычков-«сатэ» поднимался аромат дыма и жареного мяса, из киоска на углу днем и ночью ревела местная попса. Мало хорошего для тех, кто работает по ночам, а днем пытается выспаться. Венди с лукавой усмешкой подумала, что не будет скучать по дому.

Она открыла шкаф и принялась осматривать немногочисленные одежки. В город девушка приехала с одним платьем, которое и было на ней, и, кроме прозрачных нарядов для работы в клубе, добавила к своему гардеробу лишь несколько блузок и пару брюк. В глубине шкафа обнаружилось желто-оранжевое шелковое платье, надетое ею на первое выступление в Королевской академии музыки.

Венди родилась в провинции; ее родители выращивали уток на пруду, окруженном рисовыми полями. Семья жила у холмов неподалеку от руин Сукхотай — большого города, процветавшего в тринадцатом веке. Руины привлекали множество туристов. Когда Венди была еще маленькой, ее забрали из школы и отдали учиться сложному искусству «кхон», мастерству традиционного тайского танца. Спортивная и грациозная девочка с удовольствием разучивала позы, шаги и движения. К одиннадцати годам она одна из немногих солировала на фестивале «Лой-Кратхонг», отмечающем конец сезона дождей и праздник урожая.

Преподаватель танцев из Бангкока заметил ее выступление на фестивале и предложил стипендию в своей школе.

Но жить в Бангкоке было непросто, работу найти нелегко даже для выпускницы академии и талантливой танцовщицы, и через несколько лет Венди стала танцевать в ночных клубах и барах на «Сой-Ковбой». Все складывалось одно к одному, и, как часто бывает, вскоре Венди обнаружила, что стала чрезвычайно популярной и высокооплачиваемой проституткой.

Теперь пришла пора перемен.

* * *

В жопу Бюро! И государственную безопасность в жопу!.

Торк трясся от ярости и никак не мог дожевать свой салат. Он все время держался, хотел вести себя разумно, адекватно, и тут вдруг появляется придурок из посольства и нагло лжет, пытается его запугать. В жопу!

Торк махнул официантке, заказал пива. Нужно успокоиться, а то сердце вон как колотится. Отвлечься, выкинуть из головы всю эту ересь, которой его доставали с тех пор, как исчезла Шейла.

Появившееся пиво Торк проглотил в два глотка и кивнул, чтобы принесли еще. Знает ли агент Бюро иммиграции, что похитители вышли на связь? Или просто мутит воду?

Торк снова и снова проигрывал эту сцену в голове, невольно улыбаясь, вспоминая, как послал придурка. Превосходно! Жалко, он Стива не послал, когда тот вопил, что группа не учитывает его «художественное видение». И Бруно надо было послать, когда тот стал указывать Торку, как играть на гитаре. Может, и группа бы не распалась, если бы он не прогибался. Наверное, следовало время от времени посылать всех в жопу, и они бы до сих пор работали вместе. Или по крайней мере хоть немного бы его уважали.

Вообще-то чем больше Торк думал об этом, тем отчетливей понимал, что многие годы надо было всех посылать к черту. Может, даже всю жизнь. Например, послать школьного тренера, который не хотел брать Торка в футбольную команду и требовал, чтобы тот постригся. Вот придурок! Но Торк его так и не послал, наоборот, постриг волосы, а потом сходил с ума от бессильной ярости, когда Керри Парсли (ни у кого в их одиннадцатом классе не было таких клеевых титек) бросила его ради байкера с длинными патлами. С тех пор у Торка так и не появилось более-менее постоянной девчонки. А если бы послал тренера — может, до сих пор встречался бы с Керри Парсли? Или, может, и ее бы послал. Стоит только начать, а там кто знает, кого еще пошлешь в жопу. Торк вдруг ощутил темную силу в простой фразе «Иди в жопу!», очень реальную вероятность погибнуть в драке или сгнить за решеткой. Как и прочими разновидностями Силы, этой следовало пользоваться со всей ответственностью.

И если бы он хоть пару раз в жизни произнес эти волшебные слова, ему никто бы не сел на шею, никто бы не вытирал о него ноги. Но он молчал — он был всего лишь незаметным басистом, он играл на заднем плане, позволяя другим наслаждаться славой. Нет, конечно, и Торку кое-что перепадало, однако гораздо меньше, чем Стиву и Бруно.

Торк доел крабовый салат и удовлетворенно рыгнул, и тут ему послышался новый мотив, соло на гитаре, вступление к новой песне. А потом в голове зазвучали слова: история о возрождении и новых возможностях. Эта песня будет называться так: «Самого главного — в жопу!»

Мелькнула мысль, что такую песню никогда не будут крутить по радио, а на диски придется клеить предупреждения для родителей несовершеннолетних детей… При этом ему хотелось встать и запеть ее прямо здесь, во всю глотку.

Самого главного — в жопу! В жопу всех!

Глава 15 Токио

Такако Мицузаке быстро проговорила в трубку мобильного телефона:

— Мне пора! Объявили посадку.

Потом захлопнула «раскладушку» и протянула стюардессе посадочный талон. Повезло, что достала билет — первый класс до Пхукета с короткой остановкой в Бангкоке.