Сокрушительный удар - [53]

– Ты сам слышал, как они разговаривали?

– Чего? – Файндейл покачал головой: – Ты что думаешь, я у Вика в кармане живу? Он мне сам рассказывал.

Я немного поразмыслил.

– Ладно, – сказал я, – а кому из вас пришла в голову идея поджечь мою конюшню?

Файндейл резко развернул стул так, что смотрел уже не на меня, а в стену.

– Понимаешь… Вик сказал… стоит как следует поднажать, и ты развалишься… Понимаешь… он видел, как ты говорил с владельцем жеребенка от Транспортера и с тем тренером, у которого он переманил владельца… в баре, помнишь?

– Помню.

– Ага. Ну вот, Вик и говорит, что время шуток миновало и пора с тобой покончить, потому что этот его опытный приятель выдумал штучку, по сравнению с которой эта история с жеребенком от Транспортера – детский лепет, но он не хочет говорить об этом Вику, пока на аукционах ошиваешься ты. Вик сказал, этот опытный мужик боится, что ты поднимешь шум и это может кончиться тем, что покупатели впредь будут осторожнее, а этого нам совсем не надо. И Вик сказал, что надо либо заставить тебя присоединиться к нам, либо избавиться от тебя, а ты недвусмысленно дал понять, что присоединяться к нам не собираешься, так что ты сам виноват, что твою конюшню сожгли.

– А потом что было? – глухо спросил я.

– Ну а потом ты, блин, явился на аукцион как ни в чем не бывало. Все провалилось, Фред Смит угодил в тюрягу, а Вик бесился, потому что никак не мог начать новое крупное дело. Он сказал, что придется просто продолжать раскручивать дело со взятками. Но в последние два года нам и так жилось неплохо, так что ничего страшного в этом не было.

Он снова развернулся ко мне – в нем опять пробудился гнев.

– А потом ты настучал Уилтону Янгу, и все полетело к черту!

– Успокойся, – сказал я ровным тоном. – А ты что думал, я буду послушно подбирать объедки с вашего стола?

– Н-не знаю… – неуверенно ответил Файндейл.

«Теперь знаешь», – подумал я.

– А Вик с этим его опытным приятелем по-прежнему замышляют в ближайшее время провернуть это новое крупное дело?

– Ага. Вот сегодня… Сегодня? – Файндейл внезапно удивился тому, что только сегодня утром он приехал на аукцион в Аскот… – Сегодня… я готов был убить Вика. Я ему сказал, что готов его убить… и тебя тоже… а он сказал, почему бы мне тогда не убить тебя, а он, Вик, смог бы провернуть ту штуку… и ржал, как сволочь… я теперь думаю, наверно, он меня просто подзуживал.

– Видимо, да, – сказал я.

– Ага. Хотел одним разом избавиться от тебя и от меня тоже. Тогда он остался бы полным хозяином.

Он положил локти на стол, взял мою зажигалку и принялся беспокойно чиркать ею.

– Слушай… Я должен сказать тебе одну вещь. Хочешь наколоть Вика так же, как меня?

– В смысле, уличить в мошенничестве?

– Ага… Перевозка лошадей морем вместо самолета – это еще детские игрушки.

– Ну так расскажи!

Файндейл поднял глаза.

– Ты это серьезно – насчет того, что вытащишь меня отсюда?

– Серьезно.

Он вздохнул.

– Ладно… Пожалуй, тебе верить можно. Смех, да и только!

Он бросил зажигалку на стол и откинулся на спинку стула.

– Так вот, – начал он. – Вик раскрутил страховую компанию «Хай-Пауэр» на сто пятнадцать тысяч фунтов.

Глава 14

– Ты уверен? – спросил я.

– Это точно.

– А доказать можешь?

– Ты – сможешь. Если захочешь.

– Как он это сделал?

– Видишь ли… это было года три тому назад… он отправил в Японию четырехлетнего жеребца. Полиграф его звали.

– Помню, – сказал я. – Он пал в дороге.

– Ага. Пал. А Вик его застраховал на время путешествия на сто пятнадцать штук, и в случае чего деньги должен был получить он.

– Ну, в этом нет ничего необычного.

– Ага. И застраховал он его за неделю до отправки. Потому фирма и раскошелилась. Потому что за неделю до отправки Вик точно не мог знать, что лошадь падет, ветеринар его осматривал от носа до кормы и сказал, что все в порядке. Этот ветеринар работал в самой компании, и они ему верили.

– Я не помню, от чего он умер?

– От столбняка, – сказал Файндейл. – До Японии на самолете три дня. Когда его грузили в Гатвике, он был здоров, тихо-мирно поднялся по пандусу в самолет, и все такое. Но к тому времени, как они добрались до Ближнего Востока, он был весь в мыле. На следующей остановке его вывели наружу. Он немного спотыкался. На следующей остановке вызвали местного ветеринара. Тот сказал: «Столбняк». Дали телеграмму в страховую компанию. Те хотели прислать своего человека – все-таки речь шла о куче денег, – но не успели. Конь пал, когда тот мужик был еще в Англии. Вик потребовал свои денежки, и страховой компании пришлось раскошелиться.

– А Вик сам сопровождал лошадь?

– Нет. Он был в Англии.

– Так в чем же тут мошенничество?

– А-а… Видишь ли, та лошадь, которая отправилась в Японию и по дороге сдохла от столбняка, была вовсе не Полиграф.

Он закурил сигарету, поглощенный собственным рассказом.

– Это был конь по кличке Нестегг.

Я уставился на него.

– Да ты что! Нестегг стоит на конезаводе в Ирландии.

– Ага, – сказал Файндейл. – Вот это и есть Полиграф.

На исхудалом лице появилось нечто вроде улыбки.

– Видишь ли, Вик купил Нестегга, потому что у него был клиент, которому он был нужен. Нестеггу было шесть лет, он выиграл несколько скачек на длинные дистанции, а у этого клиента была небольшая конеферма, и ему нужен был недорогой производитель. Так вот, Вик купил Нестегга за десять тысяч и собирался перепродать за пятнадцать, а тут этот клиент вдруг взял да и помер, а его вдова сказала, что ничего не знает и жеребца брать не собирается. Вик не сильно огорчился, потому что Нестегг был хороший конь.