Сокровище - [4]

— Так что из этого? — недоумевающе-строго уставился на него философ. — Пришли — и чудесно! Сейчас будем ужинать. Очень кстати. Ужин с маленьким сюрпризом. Пустячок, а хорошо! Ведь вы, поди, проголодались?

Вопреки всему, Гальбовиц почувствовал себя крайне неудобно.

— Даже и не знаю… — пробормотал он. — Может, я не вовремя?

— Ничуть, ничуть! — замахал руками философ. — Жена с детьми уехала сегодня за город, а я, как сыч, один… Прелестно посидим! Ну, что вы встали? Проходите!

— Кстати, — спохватился Гальбовиц, — этот ваш дверной автомат…

— Скуден на язык, — вздохнул философ. — Истинно дремуч. Правда, в косности своей почти велик. Любого поражает. Впрочем, может и отвадить…

— Починить вам?

— А зачем? Это жена его не переносит, вечно отключает, а меня он даже веселит. Вы только вдумайтесь — дремучий автомат! Есть что-то, а?

— Ладно, если вас устраивает…

Надобно сказать, Гальбовиц очень не любил, когда приборы барахлили. В его присутствии, по крайней мере. Но вслух возражать он не решился.

— Итак, мойте руки — и к столу! — торжественно призвал хозяин. — Я тут припас одну пикантнейшую штучку. Пиво с Луны! Отпускается только служащим лунных станций. Сами посудите, — не везти ж его с Земли! Да и на Землю — тоже нет резона. Дефицит… А я достал!

— Как книги? — ляпнул наобум Гальбовиц и сам же испугался: вот, обидел человека — ни за что…

Хотя, по правде, эти разговоры о диковинках, о дефиците его всегда безумно раздражали.

Ведь везде, по сути, было все!

Никто давно не голодал, никто не выстаивал очередей за нужными вещами.

Доступность товаров уравнивала всех. Дефицит возникал из совершенных пустяков, из ничего — обыкновенно из того, что никому на самом деле и не нужно. То одно, то — другое… Смешно! Настолько мелко!..

Неужели людям было тесно в рамках повсеместного достатка, надо было выделяться как-то сверх того?

Зачем?!

Гальбовиц этого не понимал.

И лишь одно его и вправду занимало — книги. Даже крошечный намек на них…

Тут он моментально терял голову и мог в сердцах наговорить такого…

— Позвольте, а причем здесь книги? — округлил глаза философ. — Ба, конечно! Тоже — редкость! — и он беззаботно рассмеялся. — Я их сызмальства люблю. В такие передряги попадал порой, чтобы достать!.. Но пиво, уверяю вас, сравнить ни с чем нельзя. Нектар!..

Вопреки ожиданию, дождь затянулся.

Молнии сверкали беспрерывно, и после каждой раздавался гром такой оглушительной силы, что казалось, будто весь мир гудит, как гигантский колокол. С неба на землю низвергались форменные водопады.

По такой погоде нечего было и думать двигаться куда-то дальше.

Совсем стемнело за окном, и сквозь пелену дождя виднелись размытые уличные огни да тусклые фары автомобилей, спешащих доставить своих седоков домой, прочь от разбушевавшейся на славу непогоды.

— Вот что, — произнес хозяин, меланхолично поглядев в окно, — пожалуй, эта напасть до утра не кончится. Вы на чем приехали сюда?

— У меня велосипед…

— Ах, даже так!.. Тогда и разговору нет. Вы остаетесь у меня. Переночуете, а утром — по делам.

— Может, лучше вызвать такси? — на всякий случай запротестовал Гальбовиц, которому и впрямь нисколько не хотелось никуда сегодня ехать.

Дома, если разобраться, никаких срочных дел не предстоит, а здесь так приятно посидеть и поболтать!..

— Пустое, — отозвался хозяин. — Только лишние хлопоты, ей-богу!.. Вы меня нимало не стесните. Все-таки — квартира… Чувствуйте себя запросто.

И Гальбовиц остался.

— Как вам пиво? — явно напрашиваясь на комплимент, поинтересовался несколько спустя философ. — Ведь очаровательно, не так ли?

— Да, недурно, — рассеянно кивнул Гальбовиц, хотя, по совести, ничего замечательного в этом пиве не заметил.

Право, на Земле не хуже. Может, даже посвежей.

Конечно, дефицит — он сладок, придает всему особый шарм, волнует…

Чувствуешь себя добытчиком, как будто в сквере мамонта поймал.

А то, что рядом ходят те же мамонты, пускай другого цвета, — этого не замечаешь…

Ах, лунное пиво, сказочная редкость!

Но на организм-то действует, как самое прогорклое земное! Вот что обижает.

Стоит после этого стараться?

А ведь, глядишь, еще придумывают…

Пельмени марсианские. Или сливной бачок по-венерянски, с музыкальной поднатужкой…

Как же, редкость! Где достать?!.

Здесь, в этом вальяжном доме, тоже было великое множество книг.

Им отвели целую комнату, где они и покоились царски-величаво на тускло полированных полках из настоящего дерева, — так во всяком случае утверждал гостеприимный хозяин, а сомневаться в правдивости его слов у Гальбовица в общем-то не было ни желания, ни причин.

Волнующая близость дорогих — естественно, не каждому доступных — книжных стеллажей автоматически настраивала на определенные, лирически-возвышенные мысли и, по мере поглощения редчайшего на свете пива, невольно направляла разговор в единственно возможное теперь русло.

Показать книгу Гальбовиц уже и не просил — знал заранее, что все равно откажут. Поэтому он лишь участливо поинтересовался:

— Я так полагаю, не каждому из нас дано книги собирать? Целую-то библиотеку? Ведь, наверно, столько сил уходит? Это — как талант: умеешь — собираешь, не умеешь — ну, и до свиданья. Или я не прав?