Сокровище погибшего корабля - [2]

К утру мы были в районе острова Сломанная Челюсть. Корабль, с которого приняли сигналы бедствия, затонул часа за три до нашего прихода. Команду подобрал идущий порожняком танкер. Исчез только пассажир — единственный на борту «Пытливого» (так назывался погибший корабль). Нам приказали тщательно осмотреть район гибели «Пытливого» и попытаться отыскать этого пассажира.

Капитан вызвал меня на мостик. В руках у Воробейчика была радиограмма. Он перечитывал ее, и лицо его выражало откровенное недоумение. Такое лицо должно быть у бухгалтера, увидевшего вдруг, что в расчетную ведомость вписаны две строчки из опереточной арии.

— Послушайте, старшина, — сказал он, глядя в радиограмму, — мы будем искать «Пытливый»… Поставим буи… — он замолчал. Я видел по его глазам — он снова перечитывает радиограмму. Потом он аккуратно сложил бланк и спрятал его в карман кителя. — Знаете, старшина, что у них в трюме?

Ответить я не успел. Вахтенный сигнальщик закричал: «Человек за бортом!» — и все бросились к правому борту.

Мы увидели надувную резиновую лодку. И в ней действительно находился человек. Воробейчику даже не пришлось искать потерпевшего крушение, этот парень сам отыскался. Но, клянусь вам, это был очень странный парень, во всяком случае самый странный из всех когда-либо терпевших крушение.

Судя по всему, он даже не очень радовался, что его нашли. В руках у него была гитара, и он наигрывал нечто меланхолическое. Время от времени он откладывал гитару, опускал за борт туфлю, набирал воду и поливал чемодан, занимавший чуть ли не половину шлюпки. А потом снова принимался за гитару и пел приблизительно так:

То было раннею весной, В тени берез то было…

— Нервное потрясение, — определил наш корабельный врач. — Такие случаи описаны в литературе. Нужно скорее его подобрать!

Но этот парень, кажется, не очень хотел быть спасенным. Когда «Гром» подошел к шлюпке, он весело крикнул:

— Куда держите курс, друзья?..

Ну, тут мы его без лишних слов втащили на палубу его и чемодан, потому что он вцепился в чемодан обеими руками.

— Благодарю вас, — сказал он, осторожно поставив чемодан на палубу. — Будем знакомы: Олег Павлович Кравцов, кандидат физических наук.

Это была святая правда, и мы очень скоро убедились, что Кравцов действительно физик и действительно кандидат наук. Но тогда, на палубе, он походил скорее на бригадира портовых грузчиков. Представьте себе здоровенного дядю ростом чуть поменьше двух метров, в майке и закатанных до колен мокрых брюках. Да, будь он водолазом, на него едва бы полез комбинезон самого большого размера… Лицо у Кравцова было приятное — это я сразу заметил. Открытое, веселое, слегка курносое, с широко расставленными голубыми глазами и крупными зубами, которыми, наверное, можно было перегрызть якорную цепь. Он все время улыбался и вообще был очень доволен собой и всем окружающим.

— Вы с «Пытливого»? — спросил капитан. Кравцов кивнул головой.

— Именно оттуда. Так сказать, потерпевший крушение. С детства мечтал о таком приключении, — он рассмеялся и сказал доверительно: — Мне с самого начала казалось, что произойдет какое-нибудь приключение. Я даже заранее присмотрел, где лежит эта шлюпка… Такое время… Сейчас все переплывают океаны на плотах, на шлюпках… Скажите, а куда ведет это течение?

Воробейчик нахмурился (он не выносил легкомысленных людей), пожевал губами и сказал тусклым голосом:

— Что ж, очень приятно… Проведите его, ребята, в кают-компанию. И вы, доктор, посмотрите, что ему нужно.

— Поесть ему надо, — буркнул корабельный врач. — Больше ничего. Здоров, как… — он помедлил, подыскивая выражение, потом вздохнул и закончил: — как бык.

Все свободные от вахты пошли с Кравцовым в кают-компанию. Чемодан он тащил сам, а гитару и туфли торжественно несли ребята: этот парень нам сразу понравился. В кают-компании кок моментально накрыл на стол. Второй помощник капитана принес отглаженные брюки, механик — новенький китель (застегнуть китель Кравцов, конечно, не смог — пуговицы не сошлись), словом, через пять минут Кравцов, как он сам выразился, приобрел вид, «удобный для логарифмирования».

— А теперь, — сказал он, расправившись со второй порцией котлет, — теперь посмотрим, как поживают мои зверушки.

Он поставил чемодан на стол и осторожно, почти нежно погладил крышку. Мне почему-то запомнилось каждое его движение,

— А что у Вас там? — встревоженный его странными действиями спросил кок.

— Там?! — ничего особенного. Это… — он помолчал и как-то нерешительно произнес: — это небольшие шаровые молнии.

Замок чемодана щелкнул, и мы не только увидели молнии, но и услышали гром. Потом выяснилось, что грома собственно не было, а кок выпустил из рук медный поднос с компотом. Но молнии были — самые настоящие шаровые молнии. Во всяком случае, в ту минуту я нисколько не сомневался в этом.

Конечно, я не считаю себя крупным специалистом по молниям. А шаровую я видел всего один раз в детстве, да и то издалека. И она была нисколько не похожа на мячики, лежавшие перед нами. Она была огромная, ослепительно сияющая и страшная, а в чемодане Кравцова помещалось не меньше дюжины небольших шариков.