Ни подписи, ни имени отправителя.
И вдруг Алиса вздрогнула: в церкви раздались звуки органа.
Жереми открыл дверь, на уровне клироса отделявшую ризницу от остального пространства храма. Все светильники горели. Они вошли в неф.
Паства была в сборе, прихожане дружно встали, увидев их. Весь неф был набит битком.
Музыка Баха наполняла церковь мощным звучанием хорала «Иисус, моя радость».
Тут были и Этьен, и Виктор, и все верующие, что приходили к мессе и на исповедь. Пустовало только одно место. Не заметить его в первом ряду у главного прохода было невозможно. Занять его никто не решился.
Алиса немного отступила, чтобы дать Жереми проститься с паствой, но тот взял ее за руку, и они вместе шагнули вперед.
Люди тоже ринулись им навстречу, окружили их, жали руки, даже целовали. Отовсюду слышались слова благодарности и ободрения, уверения в дружбе, обещания не терять связи и обязательно общаться любыми способами.
Один из прихожан распахнул центральную дверь прямо перед недовольными физиономиями викария и епископа, оба инстинктивно отступили в полумрак улицы.
Дойдя до конца главного прохода, Жереми увидел мадам де Сирдего, сидевшую в последнем ряду. Скромно одетую, без макияжа и украшений, даже без золотого креста с рубином, он не сразу ее узнал. Сквозь слезы в глубине глаз светился какой-то новый огонь.
И он впервые увидел, как она красива.
А снаружи уже заблестели первые лучи рассвета.
Они миновали дверь, Жереми обернулся к собравшимся прихожанам, посмотрел на них в последний раз и тихо, так что Алиса с трудом расслышала, прошептал слова Иисуса:
– Вы свет мира.
