Отныне это будет моя жизнь, плод моих решений, моего выбора, моей воли. Прощайте, сомнения, колебания, боязнь чужих суждений, страх оказаться несостоятельным, быть нелюбимым. Я буду проживать каждое мгновение по совести, в согласии с самим собой и своими ценностями. Я останусь альтруистом, но буду все время помнить, что первый подарок, который я должен сделать другим людям, – это мое душевное равновесие. Я буду принимать трудности как испытания, через которые необходимо пройти, как подарки, которые жизнь преподносит мне, чтобы научить тому, чему я должен научиться для своего развития.
Лоран Гунель,
Человек, который хотел быть счастливым
Простая, изящная история, рассказанная Лораном Гунелем как волшебная сказка, – это литературная жемчужина, которая на наших глазах превращается в феномен.
Paris Match
Эта книга позволяет нам понять, как легко то, во что мы верим, становится реальным.
Psichologies Magazine
Нет сомнения, что наша повседневная жизнь подвержена кризисам, и люди отчаянно нуждаются в том, чтобы кто-то помог им укрепить моральный дух. Доказательством этому служит успех книги Лорана Гунеля, ставшего настоящим гуру для пользователей Интернета.
Elle
Эта книга стала насущно необходимой.
L'Express
***
Мне не хотелось уезжать с Бали, не повидавшись с ним. Даже не знаю почему. Я не был болен, напротив, всегда отличался завидным здоровьем, однако все же разузнал, сколько стоят его консультации. Отпуск близился к концу, в кошельке было практически пусто, а о том, что творится с банковским счетом, мне даже не хотелось думать. Знающие его люди сказали:
– Дай, сколько считаешь нужным. Просто положи деньги в коробочку на этажерке.
Это меня немного успокоило, хотя при мысли, что я не способен как следует отблагодарить человека, лечившего самого премьер-министра Японии, становилось неловко.
Я с трудом нашел его дом, стоявший посреди крошечной деревни в центральной части острова в нескольких километрах от Убуда. Почему-то дорожные указатели в этой стране – большая редкость. А ведь карта обретает смысл только при наличии ориентиров, иначе она так же бесполезна, как мобильный телефон в местах, где нет сети. Можно, конечно, спрашивать дорогу у прохожих. Несмотря на свой пол, я не вижу в этом ничего предосудительного. Иногда мне кажется, что большинство мужчин боятся растерять свою мужественность, «опустившись» до такого. Поэтому они молчат и с уверенным видом пытаются самостоятельно найти дорогу до тех пор, пока окончательно не заблудятся и их спутница не вздохнет:
– Я ж говорила, надо было спросить!
На Бали проблема вот в чем: люди здесь настолько любезны, что всегда и на все отвечают «да». Честное слово! Если сказать девушке: «Вы очень красивая», она с очаровательной улыбкой ответит: «Да». А когда обращаешься за помощью к местным жителям, они так хотят выручить, что просто не способны признаться в своей некомпетентности и поэтому часто показывают дорогу наобум.
Неудивительно, что, добравшись наконец до входа в сад, я был порядком раздражен.
Я почему-то ожидал увидеть роскошный дом, какие иногда встречаются на Бали: с прудом, сплошь покрытым цветущими лотосами, и густой тенью плюмерий, которые словно выставляют напоказ крупные белые цветы, источающие до неприличия пьянящий аромат. Вместо этого моему взгляду открылось несколько соединенных друг с другом хижин. Так же как и сад, они выглядели очень просто, без всяких излишеств, хотя отнюдь не бедно.
Навстречу вышла молодая женщина в саронге: черные волосы, собранные в пучок на затылке, загорелая кожа, небольшой нос правильной формы и глаза как у европейцев – черта, которая поразила меня в этом народе, живущем в самом сердце Азии.
– Здравствуйте, что вы хотели? – сразу спросила она на ломаном английском.
Светлые волосы и рост метр девяносто выдавали во мне человека с Запада.
– Я пришел встретиться с господином… э-э-э… с учителем Самтьянгом.
– Сейчас он придет, – ответила она и скрылась за кустами и деревянными колоннами, поддерживающими крышу.
Я остался стоять с глупым видом, ожидая, когда его превосходительство снизойдет до скромного визитера. Пять минут показались мне невероятно долгими, я успел даже засомневаться, стоило ли вообще приезжать, как вдруг увидел приближающегося человека лет семидесяти или даже восьмидесяти. В голове тотчас промелькнула мысль: проси он милостыню на улице, я бы не раздумывая кинул ему пятьдесят рупий. Надо сказать, я подаю только пожилым, ведь если человек преклонного возраста выходит на улицу и протягивает руку, значит у него действительно нет выбора. Конечно, вышедший мне навстречу старик был не в рубище, но одежда его выглядела более чем скромно, можно даже сказать минималистски. И было совершенно непонятно, сколько времени он ее носит.
