Сокровище души - [2]

— Оба, Филипп и Климент, могли бы пасть от моего меча, — произнес Ниал, все еще думая о тексте, затем посмотрел на Валькура беспощадными глазами воина. — Тогда ничего подобного не случилось бы и наши братья остались бы живы.

— Нет, мы не должны рисковать сокровищем ради своих целей. Эти письмена можно использовать только во имя Господа.

— А есть ли Бог? — мрачно спросил Ниал. — Или мы просто глупцы?

Валькур положил руку на голову молодого воина, то ли благословляя, то ли утешая. Он чувствовал силу, исходящую от мускулистого тела, которое не нуждалось в доспехах. Шотландец словно отлит из железа, ничто не может сломить его: ни битвы, ни тяжкие испытания; рука, держащая меч, неутомима, воля несгибаема. У Господа нет более могучего воина, чем этот грозный шотландец, в жилах которого течет королевская кровь. Не просто благородная, а королевская. Именно она дала ему право вступить в члены Ордена, ибо Великий магистр мудро рассудил, что в данных обстоятельствах кровь важнее остальных требований. Ради нее, ради безопасности Ниал должен уехать на родину, в свою горную страну, куда не смогут дотянуться кровавые, алчные руки Климента.

— Мы веруем, — сказал наконец Валькур, отвечая на простой вопрос шотландца. — И веруя, ценой собственной жизни защищаем это. Ты освобожден от всех прочих обетов, но кровью своих братьев должен поклясться, что посвятишь жизнь охране святых реликвий.

— Клянусь, — твердо произнес Ниал. — Только ради них. И никогда больше ради Него.

Во взгляде тамплиера мелькнула тревога. Безверие ужасно само по себе, но еще ужаснее в годину бедствий. Не все братья сохранили верность, некоторые повернулись спиной к Ордену, к Господу, хотя всегда честно служили им. Друзья, братья замучены, четвертованы, сожжены на кострах, Орден распадается… и все это из-за золота. Сейчас трудно верить во что-либо, повсюду предательство и месть.

Но Валькур, как в раке, сохранил в себе долю непорочности и убежденности, без которых вера ничто. Если он перестанет верить, тогда придется признать, что много хороших людей умерло напрасно, а этого он допустить не может, просто не в состоянии будет с этим жить.

Так что выбора нет. Если бы Ниал сумел найти в этом утешение! Однако шотландец слишком бескомпромиссен, сердце воина различает лишь белое и черное, он много времени провел в битвах, где выбор прост: убей или убьют тебя. Валькур тоже сражался за Господа, только никогда не был солдатом, вроде Ниала. В пылу битвы зрение как бы обостряется, извлекая сущность жизни и помогая выбрать наипростейшее решение.

Орден нуждается в шотландце, чтобы исполнить величайший и самый тайный обет. Братству приходит конец, во всяком случае прежним оно уже никогда не станет, однако священный долг остается, и Ниал его избранный защитник.

— Что бы ни произошло, сохрани наши святыни, — пробормотал Валькур. — Это истинные сокровища Господа. Если они попадут в руки злодеев, тогда получится, что кровь наших братьев пролита напрасно. Сделай это, если не ради Него, то хотя бы ради них.

— Клянусь жизнью, — ответил Ниал Шотландский.

Декабрь 1309 года

Крег-Дью, Шотландия

— К нам присоединились еще три рыцаря, — сказал Ниал брату.

Они сидели у камина, в котором потрескивал огонь, в личных покоях Ниала. На столе горели толстые свечи, остальная часть комнаты терялась в полумраке. Здесь было тепло и безопасно, ибо холод не проникал сквозь щели, которые тщательно замазали глиной, каменные стены завесили тяжелыми гобеленами, крепкую дверь надежно заперли.

Тем не менее оба говорили вполголоса и по-французски. Слуги-шотландцы не понимали этого языка — им владели благородные господа. И хотя в этой неприступной крепости, удаленной от центра горной страны, находились только преданные Ниалу тяжеловооруженные всадники, осторожность была не лишней.

Братья держали в руках кубки, и Роберт, задумавшись, рассеянно тянул французское вино. Он сидел в высоком резном кресле, а Ниал устроился на тяжелой скамье у очага так, чтобы видеть лицо гостя. Взглянув на брата, Роберт вдруг осознал, почему тот занял именно это место: даже здесь, в собственном замке, Ниал не терял инстинктов воина, ему нужен был обзор, чтобы никто из неожиданных противников не мог застать его врасплох.

Роберт криво усмехнулся. Проведя годы в битвах с Англией, он и сам многому научился, однако сейчас, в этом неприступном замке, позволил себе расслабиться. Но брат никогда не расслабляется, постоянно в боевой готовности.

— Кто-то из рыцарей ищет другое убежище?

— Нет, все останутся здесь, другого убежища, кроме этого, не существует. Хотя они знают, что скоро должны уйти, иначе такое количество воинов может привлечь внимание к Крег-Дью, а этого они хотели бы избежать. — Черные проницательные глаза Ниала остановились на брате. — Я не собираюсь ни о чем спрашивать, у тебя достаточно своих забот, но мне необходимо знать: ты намерен применить против нас эдикт Климента?

— Но ты все-таки спросил! — От гнева Роберт даже перешел на гэльский, однако брат не отвел глаз, и он взял себя в руки.

— Тебе нужен союз с Францией, — спокойно ответил Ниал. — Если Филипп нападет на мой след, то ни перед чем не остановится, чтобы захватить меня в плен. Он даже попытается давить на Эдуарда. Ты не можешь рисковать. — Он не сказал чем. Шотландии нужен этот союз, а интересы родины для брата превыше всего.