Сокровища утраченные, сокровища обретенные - [34]

«Только кровать прежняя», — отметила она.

Широкая кровать с пологом на четырех столбах принадлежала его матери. Кэт знала, что он отдал остальную мебель Маршу. Однако кровать оставил себе. Он родился на ней.

Кэт вспомнила, проведя пальцами по простыням, что они занимались любовью на ней. В первый раз и в последний.

Остановив движение своих пальцев, она смотрела, как Кай возвращается в спальню. Воспоминания нужно отодвинуть в сторону.

— Ты проделал большую работу.

— Не очень.

Он поставил поднос ей на колени, усаживаясь на край кровати.

Когда запах супа дошел до нее, Кэт закрыла глаза. Одного запаха, казалось, было достаточно.

— Пахнет замечательно.

— Один запах не прибавит тебе мяса.

Кэт улыбнулась и снова открыла глаза. Затем, прежде чем осознала, Кай скормил ей первую ложку.

— И на вкус суп прекрасен.

Хотя Кэт потянулась за ложкой, Кай сам обмакнул ее в миску, а потом поднес к ее губам.

— Я сама могу, — начала она.

— Просто ешь. — Борясь с приливом эмоций, Кай оживленно заговорил: — Ты ужасно выглядишь.

— Уж наверняка, — сказала она небрежно. — Большинство людей выглядели бы не лучше спустя пару часов после укола электрического ската.

— Двадцать четыре, — поправил Кай, когда скормил ей еще ложку супа.

— Двадцать четыре чего?

— Часа.

Кай сунул ей еще ложку, когда ее глаза расширились.

— Я была без сознания в течение суток?

Кэт посмотрела в направлении окна и солнечного света, ища какое-нибудь опровержение этому.

— Ты то теряла сознание, то на немного приходила в себя, прежде чем Бейли сделал тебе укол. Он сказал, что ты, вероятно, ничего не вспомнишь.

«И слава богу», — мысленно добавил Кай. Всякий раз, когда Кэт с трудом приходила в сознание, она испытывала очень сильную боль. Он до сих пор слышал ее стоны, вспоминал, как она хваталась за него. Он не знал, что человек может страдать физически от чужой боли так, как он страдал за нее. Даже теперь при одной этой мысли его сердце сжалось.

— Это, должно быть, от укола, который он мне сделал.

— Он сделал то, что нужно.

Их глаза встретились. Кэт впервые увидела в них усталость и гнев.

— Ты не спал всю ночь, — тихо сказала она. — Ты что, совсем не отдыхал?

— За тобой нужно было присматривать, — коротко сказал он. — Бейли хотел, чтобы ты оставалась под действием лекарства, проспала сильную боль, и поэтому ты все это время спала.

Голос его изменился, он не мог удержаться от обвинения — частично ее, частично самого себя.

— Рана не такая уж и серьезная, понимаешь? Но ты не в состоянии справиться с ней. Бейли сказал, что ты своей работой довела себя почти до полного истощения.

— Это смешно. Я не…

Кай шикнул на нее, снова наполнив ей рот супом.

— Только не говори мне, что это смешно. Я должен был его выслушивать. Я должен был следить за тобой. Ты не ешь, не спишь, вот-вот упадешь в обморок.

Она была накачана лекарством и потому не в состоянии огрызнуться. Вместо досады ее слова прозвучали как вздох.

— Я не падаю в обмороки.

— Это только вопрос времени.

Ярость накатила на него слишком быстро, пальцы крепко сжали ложку, он сдержался.

— Мне плевать, как сильно ты хочешь найти сокровище, — ты не сможешь им воспользоваться, если будешь лежать в постели.

Суп согревал ее.

— Не буду, — сказала она ему, даже не подозревая, что ее слова были произнесены не слишком внятно. — Завтра мы опять совершим погружение, и я докажу, что это «Либерти».

Кай начал было ругаться, но один взгляд на ее отяжелевшие веки и бледные щеки заставил его проглотить все бранные слова.

— Конечно.

Он зачерпнул еще ложку супа, зная, что через минуту она снова заснет.

— Я отдам ковш, оснастку и все остальное музею. — Глаза ее закрылись. — Ради моего отца.

Кай поставил поднос на пол.

— Да, я знаю.

— Это было важно для него. Мне нужно… мне нужно просто дать ему что-нибудь. — Ее глаза на минуту широко распахнулись. — Я не знала, что он болен. Он никогда не говорил мне о своем сердце, о таблетках. Если бы я знала…

— Ты не могла бы сделать больше, чем сделала. — Его голос сделался ласковым, он снова сдвинул подушки вниз.

— Я любила его.

— Знаю, что любила.

— Я, по-видимому, никогда не могла заставить людей, которых я люблю, понимать, что мне нужно. Не знаю почему.

— Теперь отдыхай. Когда ты поправишься, мы найдем сокровище.

Кэт почувствовала, что погружается в тепло, мягкость, темноту.

— Кай.

Она протянула руку и почувствовала, как его пальцы обвились вокруг ее пальцев. Закрыв глаза, она поняла: это все, что ей на самом деле нужно.

— Я останусь, — пробормотал он, убирая волосы с ее щеки. — Просто отдыхай.

— Все эти годы…

Он почувствовал, как ее пальцы расслабились в его руке, как она скользит глубже в сон.

— Я тебя никогда не забывала. Я не переставала хотеть тебя. Никогда…

Кай смотрел на нее, пока она спала. Ее лицо было совершенно мирным, бледным, как мрамор, мягким, как шелк. Не в силах устоять, он приложил ее пальцы к своей щеке. Он не будет думать о том, что она только что сказала.

Напряжение последних дней сказалось и на нем. Если он немного не отдохнет, не сможет заботиться о ней, когда она снова проснется.

Поднявшись, Кай опустил шторы и снял с себя рубашку. Затем лег рядом с Кэт в большой кровати с балдахином и уснул впервые за тридцать шесть часов.