Сокровища тьмы. История месопотамской религии - [20]

были воистину (все) даны как дары

в руки дома.

Мой (дорогой) Эзида («добрый дом») плывет как облако

(высоко на террасе).

Далее повествователь обращается к приготовлениям для брачной ночи и подготовке сопровождения невесты верным служителем, который сообщает Инанне:

Чистое (свадебное) ложе, точное подобие лазурита,

которое Гибил (бог огня) очищал для тебя

в Иригаль (храме),

служитель, который умеет ухаживать за царицей,

для тебя наполнил травой альфа;

в доме, убранном для тебя нарезанным тростником,

он ставит тебе сосуд для омовенья!

Все, таким образом, готово; приближается время отправляться в спальню:

День (настал) урочный, день (настал) названный;

день, когда (невеста) у видит (жениха)

на (брачной) постели;

день, когда царь пробудит (желание в)

женщине.

О, даруйте жизнь царю!

Да (владеет) царь всеми пастушьими посохами!

Напоминание повествователя, похоже, возымело желаемый эффект. Невеста — Инанна — выражает желание отправиться на ложе:

Велит отвести себя! Велит отвести себя!

Велит отвести на ложе!

Велит отвести на ложе, радостное для сердца!

Велит отвести на ложе!

Велит отвести на ложе для услаждения чресел,

велит отвести на ложе!

Велит отвести себя на царственное ложе!

Велит отвести на ложе!

Велит отвести себя на ложе царицы!

Велит отвести на ложе!

Как старательная жена, какой она намеревается стать, Инанна делает последние приготовления постели сама:

Устраивая его, устраивая его,

устраивая ложе,

устраивая ложе, радостное для сердца,

устраивая ложе,

устраивая ложе для услаждения чресел,

устраивая ложе,

устраивая царственное ложе,

устраивая царственное ложе,

устраивая ложе,

устраивая ложе царицы,

устраивая ложе, расстилает простыню для царя,

расстилает простыню для него,

расстилает простыню для возлюбленного,

расстилает простыню для него;

на ложе, убранное ею,

зовет царя;

на ложе, убранное ею,

она зовет возлюбленного.

Исполняя повеление, служанка Инанны Ниншубур, ожидавшая слов госпожи, отправляется за царственным женихом (тот великолепен в своем парике) и проводит его к невесте. Тут она, из лучших побуждений, разражается, по обыкновению преданных слуг, настоящим потоком нескончаемых добрых пожеланий, выпаливая единым духом длинную стандартную формулу, первоначально принадлежавшую, видимо, культу Даму:

Ниншубур, добрая служанка Эанны,

не смыкает глаз за отрадными хлопотами —

она подводит его, в парике,

к чреслам Инанны:

«Да проведет господин, избранник твоего сердца,

да проведет царь, твой жених возлюбленный,

долгие дни в твоем сладостном, чистом чреве!

Даруй ему радостное царствование!

Даруй ему царский трон, укрепи его основание;

даруй ему скипетр, исправляющий (зло) в стране,

даруй все пастушьи посохи;

даруй ему хорошую корону — убор, который

делает голову избранной.

С рассвета до заката,

от юга до севера,

от Верхнего Моря до Нижнего Моря,

от (мест, где растет) дерево „хулуппу"[60], до

(мест, где растет) кедр,

В Шумере и Аккаде,

даруй ему все пастушьи посохи,

и пусть он пастырствует

над черноголовым народом.

Пусть он, как земледелец, возделывает поля,

пусть, как у доброго пастыря, плодится его стадо,

пусть будут лозы под его началом,

пусть будет ячмень под его началом,

пусть будет поток сазанов[61] в реке под его началом,

пусть будет пестрый ячмень в полях под его началом,

пусть рыбы и птицы шумят в болотах под его началом.

Пусть старый и молодой тростник растет в камышах

под его началом,

пусть кустарник растет в пустыне под его началом,

пусть олени в лесах множатся под его началом,

пусть (хорошо) орошенные сады приносят мед и вино

под его началом,

пусть кресс-салат и латук растут на огородах

под его началом,

да продлится долгая жизнь во дворце под его началом.

Пусть высокий прилив поднимется (?)

в Тигре и Евфрате под его началом,

пусть растет трава на их берегах

пусть овощи заполнят общинные земли,

пусть священная владычица (злаков), Нидаба,

громоздит там горы зерна!

О госпожа, царица земли и неба,

царица небес и всей земли,

да здравствует он в твоих объятьях!»

После этой долгой речи следует стереотипная формула, констатирующая союз божественной четы:

Царь идет, вскинув голову, к священным чреслам,

идет, вскинув голову, к чреслам Инанны;

царь, идущий со вскинутой головой,

идущий со вскинутой головой к госпоже

........................................................................

возлагает руки вокруг священной... —

и здесь текст обрывается.

Как мы уже отмечали, любопытной особенностью этой версии является необычный обмен ролями между Инанной и Думузи-Амаушумгальанной, заслуживает также внимания и обилие ожидаемых благодеяний. Размах даров — от урожая земледельцев и дохода пастухов до улова рыбаков и добычи охотников и птицеловов, от живности лесов и болот до виноградных лоз и садовых плодов. Налицо явный контраст с первым рассмотренным нами культовым текстом — «Урукским». Там бог Думузи-Амаушумгальанна (в соответствии со своим именем) являлся нуминозной силой плодородия только финиковой пальмы и подразумевался единственный ритуал — ритуал, связанный с урожаем фиников. Можно заключить, что подобная сосредоточенность на каком-то одном из главных хозяйственных занятий была первоначально характерной особенностью культа, однако, по мере того как город вовлекал в свою орбиту различные промыслы (Урук, к примеру, объединил несколько поселений производителей фиников, пастухов крупного и мелкого скота