Сокровища России - [60]
— А это что? — вдруг опешил Эдик.
— Что такое, Эдуард Максимович? — заволновался человечек. — Ах, это… Совсем недавняя договоренность Иван Иваныча с музеем Австралии. Они утверждают, что устная договоренность достигнута. Я записал с их слов. Что-нибудь не так?
Эдик очумело пялился в текст. На кой черт сдалось это Пузыреву?! Конечно, дело выгодное, обмен выставками… но что можно подделать у аборигенов? Бумеранги? Чучела кенгуру? Бусы? Смешно.
— А что за копию просят австралийцы? Тут неразборчиво, — хмуро спросил Эдик, надеясь, что это какой-нибудь второстепенный художник.
— Сейчас… — чиновник привстал на цыпочки, — ах, да! Копию Леонардо да Винчи…
Эдик чуть не плюнул от досады. Где их напасешься, Леонардов? Их всего три штуки имелось в распоряжении Российского музея. До отъезда Эдика, по крайней мере. И все уже обещаны кому-то.
— Этого договора я подтвердить не могу, — твердо сказал Эдик. — Я полностью не в курсе.
Человечек заволновался. Казалось, вот-вот заплачет.
— Эдуард Максимович! Это же уникальный шанс! Уникальный! Коллекции Сиднейского Королевского музея еще никогда не было в России. Причем они согласны нести все расходы по авиаперевозкам туда и обратно, и даже наши, внутри страны!
Еще бы они не оплачивали, Эдик скривился. За Леонардо они столько выручат, что… впрочем, за «копию» да Винчи Пузырев что-то с них собирался содрать, это ясно… сколько они обещали? Впрочем, об этом потом. Главное — где взять Леонардо? Может, Пузырь расколол-таки Эрмитаж на парочку?
— И почему в плане тура Эрмитаж первым номером? — хмуро спросил Эдик. — Они же фонды со страшной силой жмут. И чтоб Иван им подарки делал?
— Эдуард Максимович! — Из толпы, обступившей на некотором расстоянии собеседников, вылез мужчина с помятым, мешки под глазами, лицом. — Я бы хотел, кстати, поговорить с вами на эту тему. Я — представитель Эрмитажа…
— Неужели решились отдать на реставрацию Леонардо? — насмешливо спросил Эдик. — Или даже просто так?
— Одного, кстати, действительно обещали Иван Иванычу… — начал было выступивший, но чиновник замахал рукой:
— Не мешайте работать, господин Макаров! Успеете. Отойдите, живо. Эдуард Максимович, этот контракт с Австралией необходимо заключить. Ради российской культуры. — Он понизил голос. — Это личная просьба министра… прошу вас… мы готовы помочь… даже финансами в этом вопросе…
— Тогда, в принципе, я не возражаю, — сказал Эдик, удивляясь про себя уступчивостью эрмитажника. Странно. Неужели Пузыреву удалось сломать этих волков? Но тут же спохватился: — Но… какое я имею право обнадеживать людей? Я вообще не понимаю — какие у меня для этого полномочия?
— Как?! Разве вам не сообщили? — поразился чиновник. — Вы же назначены на место Иван Иваныча. Уже три дня вы — директор Российского музея. Приказ министра подписан. А кого еще назначать?!
У Эдика вдруг дрогнули колени. Он посмотрел на окружающую толпу и ощутил себя беззащитным. Слабым. Только в этот миг он понял, как же мало ценил Пузырева. Это он, словно скала, защищал Эдика от напора этого безжалостного мира и принимал на себя все его удары. Он бился с ним один. Он пал. Теперь драться с этими людоедами придется Эдику. Нет, он не выдержит. Он слишком верит людям, чтобы драться с ними. Разум принялся искать причины для отказа, но взгляд на свою прокушенную гадюкой, еще опухлую руку, сжимавшую «Паркер», вызвал прилив уверенности в себе. Это судьба. Все предопределено. Не это ли видел Господь, когда дал ему Знак Прокушенной Руки в грузовике. Она подхватит меч, упавший из руки Пузырева. Уже подхватила, вот он, зажат в руке…
— Мне надо подумать… Такой пост… я не справлюсь… — его вялые возражения чиновник затаптывал, как падающие в сухую траву искры.
— Даже не думайте, Эдуард Максимович! Нас попросту не поймут… в какое положение вы ставите министра? — Он шипел словами как из брандспойта.
— Я… мы… мы с Пузыревым… — бормотал Эдик уже скорее по инерции, понимая, что рубить нужно уже сейчас — иначе зачем было подхватывать меч «Паркера»? — У нас… то есть, у Иван Иваныча имелись планы насчет Третьяковки. Я планировал…
— Я в курсе, — зашипел человечек, — но вы же не сможете возглавлять еще и Третьяковку. Но мы обещаем склонить ее руководство к самому полному сотрудничеству с вашим музеем.
Как не старался он понизить голос, кому надо, услышал, и из толпы выделился на этот раз уже знакомый Эдику директор Третьяковки, тучный, интеллигентный даже на вид старикан.
— Позвольте, Леонид Николаевич! — густым басом сказал он возмущенно. — Я надеялся, что вопрос о сотрудничестве снят!
— Позже обсудим, позже! — Леонид Николаевич умел, когда надо, повышать голос. — Оставьте свои надежды. Решать в данном случае будет министерство.
— Что — решать? — Старикан не сдавался. Из старых «совков», он все еще жил старой ахинеей.
— Вопрос о ваших фондах, — Эдик тоже повысил голос. — Мой Центр должен их осмотреть и отреставрировать. Как договаривались с Пузыревым.
— Я впервые слышу… — у старикана от такой наглости выпучились глаза и заклинила говорилка, этим и воспользовался министерский чин, замахав на того руками, как мельница:
Главная героиня книги молодая и амбициозная Жанна, концертный директор новой попсовой московской группы «Мэри». Дебютные выступления этой группы запланированы в одном из самых лучших концертных залов столицы, а по городу уже развешаны яркие баннеры: «Мэри» — скоро все офигеют!» И незадолго до концерта одну из участниц коллектива находят мертвой на крыше многоэтажки со всеми соответствующими ритуальному убийству атрибутами: дьявольской пентаграммой и странной запиской, текстом из Откровения Иоанна Богослова: «И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри…». За первым убийством следует второе, третье, четвертое… И ни у кого уже не остается сомнений, что в столице орудует новый серийный маньяк убийца, последователь одного из древних, поклоняющихся дьявольским силам, культов. И Жанна еще не знает, что во всей этой жуткой истории ей уготована совершенно особенная роль.
В 1987 году в результате перестроечного бардака на одном из стратегических аэродромов на территории Украины закопана неучтенная атомная бомба, которую считают потерянной. Наше время. Бывший штурман стратегической авиации по пьянке проговаривается про "неучтенку" не тому собеседнику. Информация немедленно распространяется в мире плаща и кинжала, бомбу для своих целей хотят использовать спецслужбы, политики и террористы... На пути у врагов становятся отставной украинский офицер и молодой агент ЦРУ, считающий себя героем романов Тома Клэнси.
История одного из самых жутких – и самых странных – серийных убийц XX века. Еще до ареста пресса прозвала его «Зверем из Биркеншоу». Питер Мануэль был обвинен в убийстве по крайней мере семи человек (вероятно, их было гораздо больше). Он стал одним из трех последних преступников в Шотландии, казненных через повешение.…Уильям Уотт, обвиняемый в убийстве всей своей семьи, стремится оправдаться – а заодно выяснить, кто же на самом деле сделал это. Только одному человеку известна правда. Его зовут Питер Мануэль, и он заявил, что знает, где находится пистолет, из которого расстреляли жену, дочь и свояченицу Уотта.
Чтобы поправить свои финансовые дела, моряк-любитель решает ограбить магазин мужа своей любовницы («Вальпараисо»). Героям известного автора детективов предстоят жестокие испытания, прежде чем справедливость восторжествует.
Раскрыть преступление — задача непростая, а если в нем замешана женщина, то распутать его чрезвычайно трудно. Таким оказалась история наследницы чудака-миллионера («Серебряный мул»).
Комиссар полиции Ван дер Вальк — человек обстоятельный. Если он берется за дело, от него не ускользнет ни одна, даже самая маленькая, деталь. Благодаря этому качеству он блестяще раскрывает убийство в супермаркете («Опасные красавицы») и выясняет правду о странных событиях в ювелирном магазине («На что способны блондинки»).