Сокровища рода де Карсо - [23]

Они ехали не спеша, жалея коней. Времени вполне хватало. Поль держал Ворона рядом с конем Лауры и всю дорогу они разговаривали. Девушка, оказывается, не только хорошо сидела в седле, но и умела, по её словам, неплохо стрелять — покойный Вердье за год успел многому научить свою жену. Мужа она уважала и любила, не смотря на значительную разницу в возрасте: он был зрелым тридцатипятилетним мужчиной, а ей только этой весной минет восемнадцать.

За три часа можно переговорить о многом. Ажен рассказал ей о своём детстве, Гавре, морской службе, и как он попал на остров, желая заработать денег. Девушка, в свою очередь, поведала о селении, где жила. Об отце — занимавшимся торговлей и державшим небольшую лавку. О покойной матери, которую помнила и любила и о своей жизни на стоянке буканьеров.

Они чувствовали взаимную приязнь и расположение, а когда добрались до Красного холма, им обоим уже казалось, что они знают друг друга давным-давно.

Лаура первая заметила людей, расположившихся у подножья холма:

— Смотри, Поль, нас, кажется, поджидают,— показала она рукой.

Малыш отстегнул притороченный мушкет и положил его на луку седла:

— Держись строго за мной и не высовывайся! Если что случится, гони в обход холма к лесу, за ним плантация Перрюшона. Обратишься к Флери, он сделает всё как надо.

Отвязав повод бежавшей за ним лошади, Ажен направился в сторону людей. Лаура держалась в пяти шагах сзади, стараясь, чтобы широкая спина охотника закрывала её от неизвестных.

Их тоже заметили, хотя Малыш старательно прикрывался кустами. Через минуту одинокий всадник уже мчался им навстречу.

— Это Флери, — повернувшись, бросил Малыш спутнице. Он узнал приблизившегося буканьера и подхлестнул коня.

Осадив жеребца в двух шагах от начальника, он широко улыбнулся, приветствуя его поднятой рукой.

— Я тоже рад тебя видеть Поль! — ответил Флери и перевёл взгляд на чуть отставшую девушку.

— Жена Вердье,— негромко пояснил Ажен. — Их стоянку разгромили испанцы, уцелела только она.

— Лаура, разреши представить Пьера Флери — начальника нашего отряда, — повернулся Малыш к приблизившейся спутнице.

Мудрый Пьер, сняв шляпу, отвесил затейливый поклон, удививший охотника неожиданным изяществом.

— Лаура Вердье, сударь, — зардевшись, сказала испанка, подняв на Флери глаза.

— Примите мои соболезнования по поводу мужа, сеньора, и я рад видеть Вас в нашем обществе и готов служить, — поклонился ещё раз Флери и, развернув лошадь, добавил: — Поспешим, а то, честно говоря, мы уже здесь два часа и начали за тебя волноваться, Поль.

Ажен подхватил повод заводного коня, и они направились к холму, где их поджидало ещё трое буканьеров, в том числе Бенуа.

Жак, узнав друга, помчался ему навстречу, радостно крича, и размахивая на бегу руками. Рассмотрев же девушку, державшуюся чуть позади мужчин, он остановился, растерянно переминаясь с ноги на ногу. Уж очень неожиданно было для него узреть амазонку, уверенно сидящую в седле, принятую им первоначально за какого-то охотника.

— Эй, Жак! Закрой рот, а то бабочка залетит, — привёл в чувства своего удивлённого друга подскакавший Малыш и, смеясь, подхватил его, водрузив впереди себя. Он тоже был несказанно рад видеть Бенуа живым и здоровым.

Пока они доехали до подножья холма, Жак успел скороговоркой выложить Полю все новости. Особенно Малыша обрадовала весть, что Лангедоку стало значительно лучше. Наставника он уважал.

У холма, держа лошадей, их поджидал Пьер Лаваль и Крысёнок. Ажен не очень благоволил к последнему, как и большинство охотников. Тот был мелочным и злобным человеком, постоянно напрашивающимся со всеми на ссоры, за исключением Лаваля, которому Крысёнок был предан душой и телом. Года два назад, когда они ещё оба состояли в отряде Вердье, разъярённый раненый бык выбил Крысёнка из седла, и только мужество и отвага Лаваля, закрывшего поверженного охотника своим конём, спасла Жерара Денье (таково было истинное имя Крысёнка) от верной гибели. Лаваль тогда сам едва успел соскочить с лошади, поддетой на рога обезумевшим от боли животным, и, прежде чем бык нацелился его растоптать, сумел полосонуть ножом по горлу могучего зверя.

С тех пор Крысёнок по возможности старался держаться ближе к своему спасителю, хотя после того случая и потери лошади, сменил коня и мушкет на разделочный нож и фартук у решётки букана, выказывая в этом деле немалое проворство.

Когда всадники приблизились к холму, остроносое лицо Денье с топорщившимся пятном усов непонятного цвета, осклабилось в приветственной улыбке, обнажив мелкие неровные зубы. Лаваль, большой охотник до женщин, упругой походкой ловкого и сильного человека, тут же подскочил к Лауре:

— Разрешите помочь вам сеньора? — безошибочно определив в девушке испанку, протянул он, улыбаясь, ей руку, взяв коня под уздцы.

— Спасибо, я сама, — поблагодарила Лаура, и быстро соскользнула с седла, так и не опершись о предложенную ладонь.

Малыш, спустив Жака на землю, нахмурившись, соскочил с лошади. Ему не понравилось, что Лаваль уже положил глаз на Лауру и наверняка попытается вскружить ей голову. С женщинами тот обращаться умел. У него всегда было наготове остроумное слово, весёлая шутка, недорогая безделушка, и обаяние, от которого его многочисленные подружки на Тортуге таяли, как патока. Ажен немного завидовал этим способностям Лаваля, будучи от природы застенчивым и по молодости малосведущим в амурных делах. Куда ему, бывшему гаврскому рыбаку, состязаться в красноречии и умении ухаживать за женщинами с коренным парижанином, Лавалем, не пропускавшим ни одной юбки.