Сокровища Королевского замка - [8]

— Нет, нет! — не соглашался Фудала. — После человека остается след. Все видят, что и как он сделал! Напортачил? Может, другие исправят, а может, и не успеют. Но хорошее остается людям на добрую память.

— Ежели не сгноят все, что ты сделал! — грубо захохотал Люстага, размял пальцами самокрутку, высыпал махорку на землю и растоптал ногами.

Но этого уже никто не мог стерпеть, и Люстаге дали по шее — зачем, мол, махорку губишь!

Во дворе кирпичного завода, на площадке возле склада, разгуливали четыре козы Фудалы, пощипывали худосочную, остренькую травку, обгрызали ствол акации. Одна из них, серая, почему-то всегда злая, так и норовила боднуть рогатым лбом.

— Зачем тебе эти козы, Фудала? — спрашивали возчики. — Зачем столько молока? Уж не самогон ли молочный будешь гнать?

Он не отвечал, выставив лоб, как та серая коза, готовая бодаться.

Так было вплоть до того дня, когда ворота кирпичного завода отворил высокий и тощий как жердь парень с оттопыренными, словно ручки у кастрюли, ушами.

— Нет Фудалы, — сказал он. — Нет и не будет.

Какая-то бабка прошла мимо, потихоньку, жалобно всхлипывая.

— Козлят растил, белых и черных. Кормил чем мог. Жандармы проезжали мимо, увидели, как он бежит за козой. И вот нет Фудалы.

С той поры прошел год, но если случается им ехать в Рембертов, всегда кто-нибудь да позаботится, чтоб хоть клочок соломы лежал на телеге. Они сами над собой подсмеивались, но кирпич клали ровно, старательно, не жалея на это времени.

А под Зомбками кирпич кидали как на свалке, даже угрозы штрафа не помогали.

Рембертовский кирпич возили сейчас на Краковское предместье, для какой-то университетской библиотеки. Для перекрытия. Скверная работа. Черта два здесь подработаешь! Другое дело, когда материалы идут на военную стройку, тут всегда договоришься, разумеется, с тем, кто повыше, и, хотя все вроде бы строго подсчитано, глядишь, телегу-другую всегда можно подбросить по частному адресу, лишь бы часовой свое получил. А что в этой библиотеке? Какие-то заморыши! Слабосильные, как паучки. Одежда потертая. Денег у них и в заводе нет. Одни растяпы. К чему в военное время делать перекрытия над грудой старых книг? И чего это инженер Мязек из строительной фирмы охотится за каждой подводой, за каждой балкой, за каждым кирпичом, словно все это принадлежит ему? Да еще подгоняет рабочих! Сколько лет стояла библиотека под железной крышей без всяких перекрытий, а тут на тебе, когда никто ни в чем не уверен, понадобилось перекрытие.

Возчики не говорили об этом громко, потому что фирма распределяла работу, фирма платила, она давала им аусвайс солидное, надежное удостоверение, спасающее во время облав, — так что с фирмой не поспоришь, тем более что у нее есть договоренность со строителями. Потихоньку проклинали они чертова Мязека, который даже передышки не дает. Те, что строят, укладывают кирпич, тоже на него жалуются. «Помедленнее возите, — нашептывают они. — Чтоб нам материала не хватало, чтоб дух перевести можно было. А то все везут и везут, как для Генерального губернатора».

Действительно, было чему удивляться. Возчикам хорошо были знакомы все эти варшавские фабрики, мастерские, фирмы. Знали они, кто, где работает, прикидывали даже, сколько при этом зарабатывает. И вот что они подмечали. Одна фирма поставляла для библиотеки железо, балки, как для настоящего блиндажа. Другая песок из Вислы, совершенно чистый, без предательского ила. Кто-то еще доставлял промытую гальку самого высшего качества. А то — портлендский цемент трехсот пятидесятой марки! Боже мой! Тоннами! А какую известь! Сметану, а не известь! Ее бы на штукатурку пустить, а не на какие-то перекрытия. Стержни! Обручи! И сколько их! Перекрытие будет этак метров на шестьсот, не меньше — какая пропасть материалов на него потребуется!

Да и мастера подобрались один к одному. Наверху какой-то Петр глядит в оба, поблажки не дает.

А в целом все так отлажено, что и материалов хватает, и на площадке ничего не залеживается. На крыше строители оборудовали себе «гнездо», наблюдательный пункт из нескольких досок и веревки с блоком. Все, что подвезут, тут же втаскивают наверх. Известное дело, если б немцы пришли с ревизией и увидели эти экстра-класс стройматериалы, предназначавшиеся для нужд победоносного третьего рейха и почему-то попавшие сюда, кое-кому наверняка грозил бы концлагерь, а то и печь крематория. Военная машина третьего рейха признавала мелкие аферы, обогащающие ее служащих, но считала, что все должно иметь свои пределы. Строительство же перекрытия над грудой книжек наверняка было за этими пределами.

Сейчас трудно выяснить, кто сумел так искусно опутать комиссара — управляющего библиотекой, библиотечного советника доктора Вильгельма Витте, кто сумел использовать неприязнь между ним и его шефом, доктором Густавом Аббом, служащим в Кракове в канцелярии Генерального губернатора, кто и какими аргументами сумел убедить его, чтоб он смотрел сквозь пальцы на строительство перекрытия. Выразив свое неофициальное согласие, Витте на всякий случай выхлопотал себе отпуск и уехал в Берлин. Поэтому и следовало в срочном порядке завершить основные работы до его возвращения. Необходимо было позаботиться и о том, чтобы территория возле библиотеки была чистой и ничем не напоминала строительную площадку. Если они уложатся в срок, то предусмотрительный Витте сможет увидеть и положительные стороны в небольших уступках настойчивым просьбам поляков, тем более что «непобедимые» войска «непобедимого» фюрера еще зимой сорок первого-сорок второго года были отброшены от Москвы, а сейчас вот уже в течение нескольких недель безрезультатно пытаются занять Сталинград.