Сокровища Королевского замка - [6]

Он знал, что может рассчитывать на преданность Кристины, на ее острый ум, сообразительность, умение хранить чужие тайны, она не раз доказала это, но он знал и о том, как решительно отстаивает она свою независимость. Гибкая, маленькая — никто не давал ей ее пятнадцати, — она умела проскользнуть в малейшую щель. А потом как ни в чем не бывало возвращалась к своему плюшевому мишке, делилась с ним своими секретами. Ни одной из подружек, даже самой близкой, Гале, Кристина не рассказывала о своей дружбе с игрушкой. Только Станислав знал об этом, но и ему она объяснила, что любит бурого медвежонка потому, что это последний подарок родителей, полученный ею на рождество в канун войны.

Станислав любил сестру, но относился к ней чуточку пренебрежительно. Поэтому он не обратил внимания на то, что в один прекрасный день медвежонок был упакован в чемодан. Одновременно Кшися вшила в жакет широкие ватные плечи, надела сабо на высоченном каблуке, выпустила на лоб челку и даже слегка подкрасила губы. Станислава смешили эти претенциозные и, по его мнению, лишенные всякого смысла затеи. Кристина, однако, не обращала внимания на колкости брата и каждое утро, тяжко вздыхая, усаживалась перед зеркалом на свои «косметико-украшательские» полчаса, а затем в жакете с ватными плечиками отправлялась в путь, постукивая каблуками, словно на ходулях.

Несколько дней спустя Станислав встретил ее закадычную подружку Галю. Он удивился перемене, которая и с ней произошла. Волосы Гали, некогда заплетенные в две толстые косички, сейчас были зачесаны вверх. И тут Станислав неожиданно заметил красоту и пышность светлой короны ее волос. Девушка показалась ему чужой, совсем взрослой и даже чуть загадочной.

Правда, в отличие от маленькой, хрупкой Кристины, Галя, ее ровесница, казалась почти взрослой девушкой. Когда она улыбалась, глядя на собеседника своими глазами цвета дикого меда, к ней трудно было не отнестись всерьез. Голос у Гали был чистый, глубокий, в нем вибрировала какая-то таинственная нота, словно бы далекое звучание скрипки.

Станислав, до сих пор видевший в ней лишь девчонку, подружку своей младшей сестры, смотрел сейчас на Галю с удивлением.

Причина этой внезапной метаморфозы выяснилась, однако, самым неожиданным образом.

Обе девочки, уже давно входившие в подпольные отряды харцеров, решили проникнуть во «взрослую» организацию, куда принимали лишь с шестнадцати лет. Поэтому они и старались набавить себе года два-три.

Возможно, эта хитрость и удалась бы, если б Станислав случайно не оказался в условленном месте их встречи с ребятами. К великому сожалению, обман обнаружился, и Гале пришлось снова заплести косички, а Кшися смыла с лица помаду и, спрятав в угол танкетки на высоком каблуке, вернулась к привычным сандалиям. Извлеченный из чемодана медвежонок опять обрел почетное место в изголовье ее кровати, но сама Кшися отныне ни разу не заговорила со Станиславом первой. И всякий раз подчеркивала свою независимость и самостоятельность, давая понять, что не забыла обиду.

Разумеется, Станислав по-прежнему полностью доверял сестре, но знал, что от нее всегда можно ожидать какой-нибудь проделки. А главное, у нее в гостях мог быть и кто-то посторонний.

Поэтому он с тревогой повторил:

— Кшиська, выходи! Не то зажгу свет, а окно не занавешено!

Дверь на кухню скрипнула и отворилась. Станислав с напряжением вглядывался. Все вокруг непроницаемой завесой окутал мрак.

— Зажигай!.. Сегодня на нашей стороне улицы света нет, — послышался насмешливый голос.

Станислав облегченно вздохнул.

— Подслушивала? — спросил он сурово.

— Нет. Сначала спала. А потом меня разбудил выстрел.

— Ты слышала наш разговор?

— Не бойся, не проболтаюсь. Слово чести харцера.

— Я тебе верю! И всегда верил. Вот только взрослую из себя строить ни к чему, — продолжал Станислав, словно бы еще сердясь, а на самом деле успокоенный тем, что его опасения не оправдались.

— А разве мы не взрослые?.. — шепнула Кристина, но так тихо, что он мог и ослышаться.

Опустив шторы из черной бумаги, она проверила, нет ли где щели. Фыркнула карбидная лампа. Яркий свет и особый запах заполнили комнату. Согласно приказу оккупационных властей, электрический свет включали через день — раз на четной стороне улицы, раз на нечетной.

Кристина быстро разожгла огонь в печке на кухне и поставила картошку в мундире на ужин. В печке весело потрескивал огонь, в горшке забулькала вода, Кшися уселась напротив брата, расположившегося со своими бумагами тут же, за кухонным столом, поближе к свету.

Стась поднял голову. Встретил испытующий взгляд сестры. Она спросила:

— Значит, ты хочешь сфотографировать Замок? Но как ты туда попадешь? Туда же нельзя ходить, а тем более фотографировать.

Спорить с ней было бессмысленно. Поэтому Станислав сказал только:

— Ты же дала обещание не болтать!

В ответ Кшися с серьезной миной кивнула головой, подтверждая этим свое обещание. Но неожиданно спросила его совсем по-детски:

— Ты будешь снимать специальным аппаратом? Совсем маленьким, почти невидимым, да? Его сбросили с парашюта? Мне рассказывали, что бывают аппараты величиной с пуговичку, зажигалку…