Сокровища Королевского замка - [43]
Кристина со Стасиком торжествовали.
Они оглянулись. Отделявшие их от улицы высокие ворота с тяжелыми каменными столбами остались позади. Часовые их не задержали. Здание библиотеки было прямо перед ними. Со стены фасада на них дружески, спокойно глядели из своих ниш почтенные старцы, мудрецы, державшие в руках свитки папируса. Наверху, над их головами, богиня в тоге держала в руках лавровый венок — символ победы.
Они шли прямо под этот венок, когда вдруг послышались окрики:
— Rechts! Rechts![28]
— Придется идти направо! — покорно сказала пани Ядвига. Иногда они устраивают неожиданный обыск в самом ректорате.
Рука ее, с портфелем, вдруг повисла, словно бы книги превратились в камни, а ведь это была всего лишь часть полученного от пана Тобиаша груза, остальная осталась на Беднарской.
Стасик протянул руку к портфелю.
— Не трогай. Это мое. Мы не знакомы.
Пани Ядвига прибавила шагу. Шла теперь одна. Озиралась по сторонам.
Ребята думали, что она, хорошо зная территорию университета, ищет возможность как-то затеряться среди деревьев или где-то спрятать портфель.
Однако это было невозможно.
Во дворе выстроились цепочкой человек пятнадцать полицейских, они внимательным взглядом провожали каждого проходившего мимо поляка.
Пани Ядвига замедлила шаг, должно быть желая пропустить Кристину и Стасика вперед. Вот ребята поравнялись с ней.
— Мы не знакомы! — еще раз повторила пани Ядвига на ходу.
Кристина со Стасиком обогнали ее. Сделав еще несколько шагов, Кристина оглянулась.
Пани Ядвига была смертельно бледна, но шла с высоко поднятой головой, ее деревянные босоножки мерно стучали по тротуару.
За ней, вдали, Кристина увидела высокую ограду. Теперь ворота показались ей закрытым входом в мышеловку.
Вдоль цепочки полицейских Кристина со Стасиком дошли до здания проректората, там их направили на второй этаж, куда после обыска по одному выходили библиотекари, складские рабочие, немногочисленные читатели.
Долгое время никого не выпускали.
Однако пути назад не было. Ребята шли вперед, хотя от страха у них заплетались ноги.
Проверка затянулась, и пани Ядвига, несмотря на все старания отстать, догнала их, и теперь Стасик чувствовал, как в спину ему упирается острый край портфеля с запрещенными книжками.
Среди тех, кто проводил обыск, находился и «комиссар библиотеки», доктор философии Витте, который в этот день сразу же после возвращения из Берлина явился сюда. Член нацистской партии Витте хорошо знал и польский язык, и списки запрещенных книг. Если только пани Ядвига откроет портфель, и он увидит книги, дело кончится катастрофой.
Но пока что внимание немцев привлекало другое. В сумке одной из библиотекарш оказалась банка сардин несколько необычной формы. Они долго размышляли: то ли это самые невинные сардины, то ли бомба с грозной начинкой.
— Sardinen? Wirklich Sardinen?[29] — повторяли они недоверчиво.
— Самые обыкновенные сардинки, — уверяла библиотекарша. — Могу хоть сейчас открыть.
Она уже протянула руку к фабричному ключику, приделанному ко дну банки, но немец остановил ее. Может быть, он побоялся взрыва, тем более что склад боеприпасов тут по соседству, в подвалах дворца Казимира…
Наступила тишина.
Стасик выступил вперед. Один из немцев принялся судорожно ощупывать его карманы, но, не нащупав ничего, кроме выпиравших от худобы ребер, пренебрежительно кивнул головой, разрешая ему выйти во внутренний двор, и снова повернул голову к подозрительной банке.
Кристина ждала своей очереди. Теперь портфель с книжками упирался ей в спину.
Неожиданно пани Ядвига отодвинула Кристину в сторону и подошла к немцам.
— У меня здесь только хлеб, герр директор! — сказала она и, приветливо улыбнувшись, протянула портфель, в одном из отделений которого и в самом деле был завтрак: два куска черного хлеба со свекольным мармеладом, завернутые в белую салфетку.
Комиссар только глянул в ее сторону и снова уставился на банку с консервами.
Но один из полицейских этим не удовлетворился.
— Еще что-нибудь есть? — спросил он.
Пани Ядвига улыбнулась еще приветливей. И еще шире открыла отделение, в котором лежал завтрак.
— Очень жаль! Один мармелад! Хоть я предпочла бы сардинки!..
Рука, протянутая к портфелю, опустилась. Слова пани Ядвиги вернули немцев к главному объекту их тревоги, отвлекая от всего остального.
— До свидания, господин директор! — сказала пани Ядвига и легкой, чуть ли не танцующей походкой направилась к дверям, слегка размахивая портфелем, словно в нем и в самом деле, кроме двух кусков хлеба, ничего не было.
Через минуту и Кристина, которую почти не обыскивали, направилась к библиотеке. А впереди нее раздавалось легкое и веселое постукивание деревянных босоножек.
Пани Ядвига открыла двери с прибитыми вместо стекол листами фанеры и вошла в библиотеку. Двери за ней тотчас же автоматически закрылись. Кшися нажала на ручку, и она сразу же подалась.
В полутемном зале, где большая часть окон тоже была забита фанерой, на полу, забившись в угол, сидела маленькая, съежившаяся фигурка. Кшися склонилась над ней, пани Ядвига обняла девочку за шею.
— Ничего, Кшися, это пройдет… Мне просто… просто очень хочется жить… Дождаться того дня, когда Ися вырастет, будет такая, как ты, и даже старше… Когда она придет в университетскую библиотеку.
