Сокровища Кенигсберга - [3]

– Алекса-а-ндр, – досадливо сморщился он, увидев мои «капиталы», – я тебя умоляю! Сегодня угощение исключительно за мной, и поверь, это ничуть тебя не унизит. А ты, если, конечно, захочешь, даже сможешь оказать мне огромную услугу. Напиши о том, о чем я тебе сейчас поведаю. Рассказ напиши или лучше всего книгу, этим ты с меня точно целую кучу грехов скостишь.

Я удивленно поднял брови.

– Понимаешь, Сань, – предпочел он не замечать мое недоумение, – остался я кое-кому должен в России, да, видно, долг вернуть смогу нескоро, а как прочтут ТАМ твою книгу мои «кредиторы», так, может быть, поймут, в каком я оказался переплете, и простят меня хотя бы еще на годок.

– Какую еще книгу? – замахал я руками, – ты же меня знаешь, я ведь не писатель!

– Ну-ну, не скромничай, я ведь прекрасно помню, какие ты письма сочинял всем нашим девушкам в армии.

– Да-а, когда это было. И письма, согласись, все-таки не книга.

– Книгу не книгу, а рассказ ты точно напишешь, тут никаких сомнений и быть не может. Ладно, это я так, к слову. Давай лучше займемся делом.

И мы занялись. Минут через десять наш столик буквально ломился от выпивки и закуски. Юрий свинтил крышку с горлышка «Гордона», налил в наши стаканы на треть, плеснул туда «Швепса» и выжал в каждый по половинке лимона.

– Как, старый вояка, узнаешь наш любимый, лимонный, номер два?

– Еще бы. Наши желудки во Вьетнаме, как мне кажется, только он один и спасал от окончательного разрушения местными блюдами.

– Ну, все, поехали. За дружбу!

– За боевую дружбу!

Мы поднялись и выпили до дна. Сидевшие неподалеку от нас турки одобрительно зашелестели.

– Ух, хорошо пошла, – шумно выдохнул он, – а теперь, коли тебе так интересно, послушай, Саня, о моих недавних приключениях, – слушай и удивляйся, если еще не разучился.

Такими словами предварил свое повествование мой старый приятель Юрий Сорокин. Он устроился удобнее, пододвинул ко мне тарелку с нарезанным кубиками фруктовым тортом и, пополнив наши стаканы, начал.

– Расскажи мне какой-нибудь провидец несколько лет назад, что со мной вскоре произойдет, я хохотал бы над ним до упаду. Но, как говорится, против фактов не попрешь. Да ты и сам сейчас сможешь по достоинству оценить произошедшие со мной четыре года назад события.

Глава вторая Завещание старого танкиста

– Вся эта фантастическая история началась, как я прекрасно помню, двадцать третьего декабря 1991 года. Отец мой, Александр Иванович, был тогда уже очень плох. Он все меньше выходил на улицу, и все больше сидел на диване с газетой, и не столько читал ее, как мне часто казалось, сколько прятался за ней от мамы и от меня, не хотел показывать, как ему плохо и больно. И вот в ТОТ день, а это была суббота, он, как обычно, мусолил в углу дивана свою «Правду», а я сидел за столом возле буфета, ну, ты представляешь где, и копался в забарахлившем магнитофоне. Мама только что ушла в магазин, и мы с отцом были в квартире одни. Внезапно он закряхтел, отложил свое чтиво в сторону и уставился прямо на меня.

– Что, пап, – спросил я его, не прекращая своего занятия, – принести тебе что-нибудь? Тут я отложил отвертку и взглянул на него. Отец сидел, весь напружинившись и подавшись вперед, ко мне, но смотрел почему-то не в мои глаза, а вроде бы сквозь меня, куда-то очень далеко, поверх моей головы, в такие, видимо, дали, в какие мы, в нашей суетной жизни, не слишком часто заглядываем. Видя его состояние, я даже не решился встать и подойти к нему, понимая, что он сейчас очень далеко от нашей убогой «хрущовки». Наконец он как бы очнулся и, словно бы в некотором недоумении, обвел глазами комнату.

– Юра, – тихо попросил он, – мальчик мой, подойди сюда, присядь.

Я вскочил и приблизился к дивану.

– Что, папа, тебе плохо?

– Сыночек, – продолжал он, не замечая моего вопроса, – я, наверное, уже недолго протяну на этом свете и должен сейчас передать тебе одну тайну, которую я долго хранил ото всех. Но ты пообещай мне, Юрик, что никому не расскажешь о ней сейчас, а только после моей смерти можешь ее открыть кому-либо. – Он смахнул выкатившуюся из левого глаза слезу:

– И не раньше, чем через семь лет как похороните меня.

– Конечно, папа, как скажешь. Да ты не волнуйся так, – забормотал я, ощущая, что спина у меня покрывается холодной испариной, – и, пожалуйста, не надо думать об этом.

Он накрыл своей прохладной ладонью мою руку и грустно улыбнулся.

– Всю войну смерть ходила рядом со мной, Юрочка, и я ее не боюсь, нет, просто жалко вас с Валей покидать. Но ты слушай, слушай. Про то, о чем ты сейчас узнаешь, не знает, наверное, уже никто на этой земле.

Историю, услышанную мною в тот день, я изложил в виде книги, в которую, по мере ее написания, включил не только рассказ моего друга, но и другие, не менее интересные, на мой взгляд, документы и материалы, попавшие ко мне во время работы над этой темой.

3 АПРЕЛЯ 1945 г.

– Эй, капитан, ты где? Сорокин, вылезай сейчас же, – загремел рядом с иссеченным шрамами танком под номером 302 зычный голос командира полка Грошева.

Александр Иванович Сорокин – командир отдельного батальона огневой поддержки, проверявший в этот момент вместе с инженером Николаем Уховым качество сварки на опорном катке поврежденного накануне танка, проворно вылез из-под днища своего КВ и вытянулся перед полковником.