Сократ встречает Макиавелли - [6]

Макиавелли: Но это именно то, чем вы, философы, наполняете свои книги, и чего я не делаю. Мои книги полны фактов, а не пустых слов.

Сократ: Это нужно рассмотреть.

Макиавелли: Так давай рассмотрим. Ты сказал, что будешь исследовать мою книгу, а не просто законы. Для этого нужно открыть книгу, открыть глаза и исследовать множество фактов.

Сократ: Да. Мы должны. Но мы должны сделать это, чтобы узнать эти факты сами по себе, или для того, чтобы понять новую науку историю, которую, как ты заявляешь, ты открыл?

Макиавелли: Нет, Сократ. Ты прав. Мы должны объединить факты и законы. Моя мудрость не просто в знании фактов или законов, которые не основаны на фактах, законов, которые являются просто тавтологиями, но моя мудрость в выделении практических принципов политической науки из фактов истории.

Сократ: То есть именно твои законы являются твоим главным поводом для гордости.

Макиавелли: Да. Но не столько сами законы, сколько то, насколько прочно они базируются на фактах прошедшей истории, и, более того, насколько они полезны для правителя, применяющего их для изменения будущего.

Сократ: И эти законы должны быть не просто тавтологиями? Они должны научить нас тому, чего мы ранее не знали?

Макиавелли: Да.

Сократ: Тогда, как мне кажется, я нашел по крайней один такой закон в твоей книге, о котором мы можем поспорить, насколько он соответствует истине – после того, как мы его выделим и сформулируем. Думаю, что это будет нашим следующим раундом. Это тебе подходит?

Макиавелли: Я пока воздержусь от суждений о твоем методе, пока не увижу результат.

Сократ: Насколько же ты недоверчив! Ты хотя бы готов начать со мной новый раунд спора по страницам твоей книги?

Макиавелли: Думаю, что теперь ты сделал мне предложение, от которого я не могу отказаться. Так что давай продолжим.

4. Соответствие истине

Сократ: Мы ищем общие закон, который не являются тавтологией, которого люди еще не знают, и который требует мудрого учителя, подобного тебе, чтобы открыть его.

Макиавелли: И это будет практический закон, в отличие от законов твоей философии, по крайней мере той, которой учил Платон. Моя книга, в отличие от «Государства» является практической книгой.

Сократ: А чем, по твоему, определяется практичность закона? Что делает закон практичным?

Макиавелли: Если мы знаем его и пользуемся им, он обратит неудачу в успех, поражение в победу, бессилие во власть, а если мы не знаем его или, зная, не пользуемся, то это объясняет наши падения.

Сократ: Сработает ли практический принцип, если он ошибочен?

Макиавелли: Нет. Только если он верен.

Сократ: То есть это и есть твой критерий истины?

Макиавелли: Да.

Сократ: И одновременно это и критерий лжи: человек, который действует в соответствии с ним, потерпит неудачу, если он ложен, и обретет успех, если он верен?

Макиавелли: Я полагаю. Почему ты настаиваешь на добавлении критерия ложности к критерию истины?

Сократ: Потому что мы ищем закон, который не является простой тавтологией, не так ли?

Макиавелли: Да.

Сократ: И такой, который сообщает нам то, что раньше не было известно.

Макиавелли: Да.

Сократ: А те, кто не знают, что это правда, могут подумать, что это ложь.

Макиавелли: Да.

Сократ: И если закон действительно верен, то те, кто думает, что он не верен, и действуют в соответствии со своими неверными представлениями, не добьются успеха, а потерпят поражение, по крайней мере, чаще чем те, кто знает и руководствуется этим законом.

Макиавелли: Да. Так и должно быть.

Сократ: И мы можем наблюдать это поражение в мире фактов, в мире видимых явлений?

Макиавелли: Именно!

Сократ: То есть твой закон будет подтверждаться на практике, если он верен, и опровергаться практикой, если он ложен.

Макиавелли: Да, Сократ. Именно таким и должен быть практический научный закон.

Сократ: Хорошо. Теперь я задам второй вопрос о том основном законе, который мы ищем. О чем же будет этот закон? Что он будет открывать новым и истинным способом?

Макиавелли: Я не понимаю, о чем ты спрашиваешь.

Сократ: Давай я попробую показать тебе, что я имею в виду, рассказав тебе другой основной закон, который я считаю истинным, но который ты, вероятно, не сочтешь таковым. Но этот закон по своему типу очень близок тому, что мы ищем. Понимаешь?

Макиавелли: Да.

Сократ: Мой основной закон заключается в том, что ни один человек не делает зла осознанно; зло совершается лишь от незнания.

Макиавелли: Совершенно нелепый закон. Так вообще бывает?

Сократ: Возможно. Но я сейчас не хочу спорить о его истинности или ложности, я просто хотел показать тебе какого типа закон мы ищем: такой, который учит нас чему-то новому, и не о природе чисел, или звезд, или книг, или богов, но о природе человека. Думаю, что именно это ты и ищешь, желая найти практический закон, не так ли?

Макиавелли: Согласен. Я заявляю, что именно это я и знаю – природу человека. В отличие от тебя, бедный Сократ! Твои глаза смотрят на звезды, а не на землю. Ты смущаешь человека богом и ангелами. Если по какой-то теме тебе и нужна моя мудрость, то именно по этой. Если по какой-то теме я и должен пройти испытание, то именно по этой.

Сократ: