Сократ и афинская демократия - [5]

Но, прежде чем перейти к рассмотрению и анализу собственно социальной и социально–политической подоплеки конфликта между Сократом и его афинским демократическим обществом, следует напомнить суть предъявленных ему в марте 399 года до н. э. обвинений. По сообщению Диогена Лаэрция, подтвержденному и Платоном, и Ксенофонтом, клятвенное заявление перед судом было такое: «Заявление подал и клятву принес Мелет, сын Мелета из Питфа, против Сократа, сына Софрониска из Алопеки: Сократ повинен в том, что не чтит богов, которых чтит город, а вводит новые божества, и повинен в том, что развращает юношество; а наказание за то — смерть» [12].

Таким образом, формально Сократу инкриминировалось три эпизода:

— Сократ не чтит богов, которых чтит город.

— Сократ вводит новые божества.

— Сократ развращает (портит) юношество.

Теперь, на протяжении глав этой работы мы последовательно рассмотрим и проанализируем те воззрения Сократа, которые могли иметь как общественную (социально–философскую, социально–политическую, мировоззренческую, идеологическую) значимость, так и в большей или меньшей степени соответствовать предъявленным Сократу обвинениям, подтверждать или опровергать их основательность. На основании же этого анализа, в конце работы мы еще раз попытаемся понять: в чем именно заключалась социальная подоплека конфликта Сократа с его демократическим социумом, и почему она была воспринята гражданским коллективом как настолько существенная, что единственным наказанием за этот конфликт творческого индивида и демократии оказалась только смертная казнь…

Примечания автора:

Примечание первое. Говоря о техническом устройстве данной монографии, следует заметить, что она состоит из двух разделов: биографического и социально–философского.

В разделе первом, биографическом, названном нами «Сократ как личность и философ», после небольшого очерка истории формирования и эволюции афинской демократии будут рассмотрены личность и основные философские взгляды Сократа.

В разделе втором, социально–философском, названном «Сократ и афинская демократия», нами будут проанализированы те воззрения Сократа, которые, по мнению автора, как раз и вошли в противоречие с официальными идеологемами афинского демократического общества, приобрели оппозиционную политическую окраску и, собственно говоря, в итоге и привели выдающегося мыслителя к конфликту с его социумом, к «делу Сократа» и его трагической развязке.

Примечание второе. Поскольку в научной литературе [13] давно идет полемика о том, можем ли мы, не имея собственных произведений Сократа, считать имеющиеся античные свидетельства о жизни и учении Сократа полностью реалистичными или же нет, мы вынуждены также определиться со своей позицией по данному вопросу. Ее суть такова: Так называемые сократические диалоги Платона и Ксенофонта мы признаем как правдивые и достаточные для адекватного восстановления жизненного пути и философии Сократа.

Данное решение принято нами на основании множества античных свидетельств о том, что многие слушатели Сократа (включая Платона и Ксенофонта) записывали его речи еще непосредственно при жизни философа, сразу после своих бесед с ним. В диалоге Платона «Теэтет», слушатель Евклид сообщает о том, что делал записи одного разговора с Сократом, который сам Сократ позже даже слегка подредактировал [14]. Другой слушатель, Апполодор, говорил о том, что он в течение трех лет внимательно следит за тем, что говорит и делает Сократ [15]. Известно, что друг Сократа Критон записал не менее семнадцати его бесед, а Симон–кожевник даже тридцать три [16].

По свидетельству Диогена Лаэрция, и Ксенофонт ежедневно делал записи бесед Сократа [17]. Он же сообщает, что сам Сократ иногда читал то, каким образом Платон записывал те или иные его беседы и дискуссии, что прямо свидетельствует о записи основных идей философа еще при жизни [18].

В связи с тем, что имеются обильные сведения о записи бесед Сократа непосредственно после их совершения, нельзя согласиться с мнением таких маститых исследователей античности, как А. И. Немировский, Л. С. Ильинская и В. И. Уколова, о том, что «Сократ одного из его учеников, Ксенофонта, и Сократ другого его ученика, Платона — совершенно разные люди, и мы никогда не узнаем, каким был подлинный Сократ» [19]. Дело в том, что поскольку личность Сократа и его высказывания и оценки были слишком хорошо известны тысячам его современников, все те, кто его записывал, были обязаны более или менее соответствовать исторической правде, в противном случае рискуя вызвать вал критики в свой адрес.

Поэтому, соглашаясь с тем, что индивидуальный жизненный опыт слушателей Сократа не мог не отражаться на тех Сократах, которых они создавали в своих трудах, тем не менее, мы выражаем оптимизм в том, что наиболее принципиальные идеи и поступки Сократа были донесены до нас все- таки достаточно адекватно. Скажем больше: даже иногда слишком адекватно. Слишком адекватно потому, что ставя перед собой задачу апологии Сократа, его посмертной общественной реабилитации, и Платон и Ксенофонт иногда настолько честно цитируют своего Учителя, что по сути подтверждают правоту именно его обвинителей.