Софья Палеолог - [98]

Глава 7 ИНТРИГИ И ОБМАНЫ

И врази человеку домашнии его.

Мф. 10:35

У читателя могло сложиться впечатление, будто автор книги только и думает, как бы получше показать незначительность роли Софьи Палеолог в жизни Москвы конца XV века. Это не совсем так. Речь шла о том, что стоит различать круг личных забот и чаяний супруги Ивана III, вполне достаточных для матери большого семейства, и круг глобальных задач, стоявших перед страной. В решении некоторых из них современники и потомки видели роль самой великой княгини, тогда как в реальности эту роль играли наиболее талантливые греки из ее окружения. Не особенно чуткие к стилю журналисты первой половины 1990-х годов могли бы назвать эту группу «коллективной Софьей». Но значит ли это, что сама великая княгиня, погрузившись в воспитание двенадцати детей, была почти полностью исключена из «большого мира» и «большой политики»?

Если речь идет о времени до середины 1490-х годов, то ответ на этот вопрос будет скорее положительный. Софья Палеолог в течение первых двадцати лет замужества почти все время была беременна. «Подобный ритм семейной жизни серьезно ограничивал возможности активного участия Софьи в политической или даже в придворной жизни», — справедливо отмечает современный историк.^{768} Конечно, Софья общалась с иноземными послами, от ее имени посылались «поминки» (подарки) государям Европы, она слышала важные политические беседы, и даже сам Иван III мог с ней делиться какими-то сомнениями при решении важных государственных вопросов. Но все это не сильно приближало ее к реальной политической игре, в которой задавал тон ее державный супруг. Что же до разговоров и советов, то можно думать, что в них преобладала известная схема: «муж говорит, жена слушает». Доброжелательно выслушать порой важнее, чем дать совет. Вероятно, Иван III «проговаривал» перед женой свои заботы, замыслы и тревоги. И всё же долгие годы уделом Софьи были ласковое общение с мужем, дети, контроль за своей казной, домашним имуществом и столом, а также золотошвейная мастерская.

Семейные заботы

Традиционное для женщин занятие рукоделием в княжеских семьях издревле приобретало черты хорошо налаженного производства уникальных изделий — пелен, воздухов, платов, покровов, сударей и плащаниц. В светлицах княгинь работали самые искусные мастерицы. Высокий социальный статус покровительниц позволял им работать с изысканными материалами. Из светлицы Софьи вышли редкие по красоте произведения лицевого шитья, которые легко узнать по нарядным цветным крапинкам, рассыпанным по всему шелковому полю. Этот прием характерен для византийского и итальянского ренессансного шитья.^{769} В числе первых произведений, созданных в золотошвейной мастерской Софьи, были два покровца с изображениями Распятия и Младенца в Чаше, а также поручи с вышитой сценой Благовещения и образами святых Флора и Лавра. Они могли быть вложены великой княгиней в Троицкий монастырь в 1478–1479 годах, во время ее паломничества к мощам преподобного Сергия и после рождения долгожданного сына.^{770}

Московская жизнь Софьи не была идиллией, но ее уклад вполне вписывался в традиционные представления об обязанностях супругов в семье. Для этих представлений характерно, что мужчина ответствен за связи семьи с внешним миром, оберегая ее и принося извне все необходимое, а женщина — за мир внутри семьи. «Мужчина — владыка для женщины, то правда; без руководительства, осуществляемого мужчинами, начинания наши редко приходят к достохвальному концу»,^{771} — со всей искренностью утверждала одна из героинь Джованни Боккаччо. Издревле женщине ближе домашняя — интимная и уютная — сторона жизни. Софья отвечала за «крепкий тыл» Ивана III.

Заметим, что даже в Европе — несмотря на последовательные «заявления о своих правах» женщин XVI века в общественной жизни — преобладало довольно однозначное мнение о их социальной роли.^{772} Его емко выразил Жан Боден, который в одной из своих «Шести книг о государстве» заметил: «Что же касается сословия или категории женщин, я не буду на них останавливаться; я лишь полагаю, что сим подобает держаться в стороне от любых магистратур, руководящих постов, судов, народных собраний и советов и уделять все свое внимание единственно женским и домашним делам».^{773} В России рубежа XV–XVI веков представления о роли женщины были еще более патриархальными. Домашняя власть и богатство в большинстве случаев не означали возможности широкого социального и политического влияния.

Софье как «хранительнице домашнего очага» была отведена судьбой исключительно сложная роль. Она должна была отвечать за благополучие сыновей и дочерей, а также радовать грозного мужа теплом и заботой. Ситуация осложнялась тем, что у Ивана III от первого брака с тверской княжной Марией Борисовной был сын Иван, которого источники именуют Иваном Молодым. Софье пришлось налаживать отношения с пасынком, а это оказалось делом весьма непростым. Амброджо Контарини сообщал, что у юного Ивана Молодого отношения с Софьей не сложились: княжич «был в немилости у отца, так как нехорошо ведет себя с деспиной».