Софья Ковалевская. Женщина–математик - [21]

Шрифт
Интервал

человек был поражен сметливостью талантливого естествоиспытателя и предложил ему принять участие в деле новой компании. Ковалевский сразу получил место со значительным вознаграждением. Осенью они наняли себе истинно барскую квартиру, обзавелись дорогой массивной мебелью и зажили в Москве на славу; оба они вновь были счастливы, но недолго. Ковалевского тяготила роль практического деятеля: он с грустью поглядывал на свои геологические и палеонтологические коллекции, и его тянуло к профессуре. Вскоре Ковалевские познакомились со многими профессорами Московского университета, и у Ковалевского появилась надежда пристроиться в университете.

«В сердце его совершалась борьба…» С одной стороны, ему так хотелось, чтобы его жена и дочь жили в полном довольстве, с другой – чувствовал неотразимое влечение к науке. Борьба была так велика, что совершенно поглощала его силы; они же и без того были подорваны его петербургской деятельностью, о которой мы говорили. В нем стали появляться странности – первые признаки душевного расстройства. Он сделался удивительно скрытным и неискренним. Жена, конечно, первая заметила эту перемену, но относила ее к тому, что он переменился к ней. Это ее очень огорчало и отталкивало от мужа. Часто во время его отсутствия она ходила в волнении по своим красиво убранным комнатам, не находя в доме ничего для себя милого, и думала: «Как быть?» В ней возникало чувство негодования. Она употребила все усилия привязаться к мужу и действительно привязалась и была ему верной женой; и теперь, больше чем когда-нибудь, она имела на него право: у них был ребенок…



Софья Ковалевская и Шарлотта-Анна Леффлер.


Через несколько лет после смерти мужа Ковалевская высказала то, что перечувствовала в то время, в своей драме «Борьба за счастье», написанной совместно со шведской писательницею Леффлер. В этом сочинении она, между прочим, изобразила мужа с женой, которые не имеют ни малейшего влечения друг к другу, но употребляют все усилия полюбить друг друга, и дело оканчивается тем, что в трудные минуты жизни жена не понимает мужа и оказывается бессильной его поддержать. Заметим, что это напоминает басню Крылова о цветах живых и цветах искусственных во время непогоды. Живые цветы после дождя становятся свежее, а искусственные – погибают. Привязанность Ковалевской к мужу не выдержала непогоды единственно оттого, что ей недоставало чутья любящего сердца. И муж, несмотря на свое благоговение перед женою, очень часто обходился с ней как с чужой, скрывая от нее свои неудачи. Это ее сильно раздражало. Зима в Москве 1880/81 года принесла ей мало радостей. Материальное благоденствие Ковалевских продолжалось недолго: Ковалевский, отличавшийся всегда таким мирным, уживчивым характером, не поладил с заправилами нефтяного дела и принужден был оставить свое место; вскоре он сделался доцентом Московского университета. Ковалевская также серьезно подумывала о кафедре.



Гёста Миттаг-Леффлер.


Уже в 1876 году она познакомилась с гельсингфорсским профессором Миттаг-Леффлером, бывшим учеником Вейерштрасса. Он посетил ее вновь в 1880 году в Петербурге, во время съезда естествоиспытателей, и зажег в ней смелые надежды на будущее. Это было только началом тех важных услуг, которые этот замечательный математик и энергичный человек оказал Ковалевской.

Из биографии Леффлер-Эдгрен – сестры Миттаг-Леффлера – мы узнаем, что он и в молодости с большим сочувствием и очень серьезно относился к женскому образованию. Автор этой биографии Эллен Кей говорит: «Оба старших брата, математик Миттаг-Леффлер, родившийся в 1846 году, и Франц Леффлер, родившийся в 1847 году, оказали громадное влияние на ее литературное развитие. Они постоянно твердили ей о том, как мало знаний дала ей школа, и настаивали на необходимости самообразования, заставляя ее заниматься шведским языком, историей, литературой и развивая в ней любовь к этим занятиям. Постоянно критикуя ее произведения, они всеми силами убеждали ее не выпускать их в свет, пока они не получат более зрелого, законченного вида, боясь, чтобы сестра не увлекалась дилетантизмом, в который так часто впадают женщины-писательницы».

Понятно, что при таком глубоко серьезном отношении к женскому образованию Миттаг-Леффлер не мог не остановить своего внимания на Ковалевской. И с первой минуты их знакомства он страстно желал открыть ей возможность преподавать в университете. Он даже попытался добиться для нее доцентуры в Гельсингфорсском университете, но безуспешно.



Обсерватория в Стокгольме.


В 1881 году основался новый университет в Стокгольме, и Миттаг-Леффлер принимал в этом деле самое горячее участие. Из Гельсингфорса он сообщил об этом Ковалевской и высказал твердое намерение добиться для нее кафедры в новом университете. Можно себе представить, какое впечатление произвело это на Ковалевскую в то время, когда она чувствовала, что в жизни ее должен произойти переворот. Желание работать по-прежнему ожило в ней с новой силой; наскоро собравшись, она взяла с собой дочь и уехала из Москвы в Берлин. Ковалевский, проводив жену, тотчас отправился к брату в Одессу, поручив своим добрым знакомым отдать на склад мебель и сдать квартиру.


Еще от автора Елизавета Федоровна Литвинова
Фрэнсис Бэкон. Его жизнь, научные труды и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Жан Антуан Кондорсе (1743-1794). Его жизнь и научно – политическая деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Н. И. Лобачевский. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Василий Струве. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Леонард Эйлер. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Аристотель. Его жизнь, научная и философская деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).