Софья Ковалевская. Женщина–математик - [10]

Малевич говорил, что им составлен был уже план преподавания прямолинейной и сферической тригонометрии, но непредвиденные обстоятельства разрушили его намерения. Болезнь старшей Корвин-Круковской заставила в начале сентября 1866 года мать с дочерьми провести зиму в Швейцарии, в Монтрё.

Сведения Ковалевской по естественным наукам ограничивались популярным изложением зоологии, ботаники и минералогии. Сверх того Малевич читал со своей ученицей избранные сочинения, относящиеся к этим предметам, к изучению же физики не успел приступить.

Знания обеих Корвин-Круковских в языках были вообще хороши, но с французской литературой англичанка не могла познакомить их как следует. Заметив этот пробел, заботливые родители отказали англичанке и пригласили образованную швейцарку, которая познакомила молодых девушек с французской литературой еще до отъезда их за границу.

На святках 1866 года в Палибине было получено письмо от младшей Корвин-Круковской; она просила отца приехать к ним и привезти с собою Малевича с математическими книгами, говоря, что имеет желание заняться математикой. «Я с удовольствием согласился на эту поездку, – говорит Малевич, – и провел несколько счастливейших месяцев в путешествии со своими ученицами и их братом, моим учеником, в прелестной Швейцарии и Германии».

В Швальбахе Малевич возобновил прерванные занятия с младшей Круковской, которая в то время брала также уроки немецкого языка. Итак, родной язык матери был неизвестен ей до шестнадцатилетнего возраста. По возвращении из-за границы решено было поместить сына в одну из петербургских гимназий. Для того чтобы разузнать, в какое заведение лучше отдать сына, мать с дочерьми отправились в Петербург, а в начале января 1868 года уехал туда же В. В. Корвин-Круковский с сыном; Малевич же нашел место учителя в семействе предводителя дворянства Евреинова.

Так окончился палибинский период жизни Ковалевской, столь плодотворный для ее развития. Надо отдать справедливость настойчивой англичанке: она значительно укрепила здоровье молодой девушки, хоть и не сделала из нее английской мисс; она с большим горем оставила дом Корвин-Круковских, сохранив, однако, постоянную связь со всею семьей, преимущественно же с Ковалевской. Последняя, в свою очередь, привязалась к своей строгой, доброжелательной и добросовестной воспитательнице и трогательно описала ее отъезд в своих «Воспоминаниях», не скрывая, впрочем, что была в то же время и рада избавиться от бдительного надзора гувернантки, которая мешала ее сближению с сестрой. Жизнь Анюты приобретала все больший и больший интерес в глазах сестры: Анюта сделалась писательницей и потихоньку от отца переписывалась с Достоевским, поместившим две ее повести в журнале «Эпоха».

Болезнь любимой сестры и первое путешествие за границу не отвлекли, как мы видели, Ковалевскую от занятий математикой. Она настойчиво желала их продолжать и занималась с Малевичем, переезжая из города в город. За границей она теснее сблизилась с сестрою и с матерью.

Глава IV

Сестры Корвин-Круковские в Петербурге. – Знакомство с Достоевским. – Отношение к веяниям шестидесятых годов. – Стремление к высшему образованию. – Фиктивный брак Софьи Круковской с В. О. Ковалевским. – Ковалевская изучает высшую математику в Гейдельберге. – Путешествие в Лондон. – Отношения ее к мужу. – Занятия в Берлине у Вейерштрасса. – Поездка в Париж и в Швейцарию. – Опять в Берлин. – Пожалование Ковалевской степени доктора математики Геттингенским университетом.

В 1867—1868 годах сестры Корвин-Круковские появились в Петербурге. Они с матерью поселились в доме своих теток на Васильевском острове. Квартира тетушек была очень большой, но состояла из множества маленьких клетушек, загроможденных массой ненужных, некрасивых вещиц и безделушек, собранных в течение долгой жизни двух аккуратных «девствовавших» немочек. Среди их знакомых преобладали немцы, по словам Ковалевской чопорные и бесцветные. Две молодые русские девушки не имели с ними ничего общего и стремились к другим людям… Чисто русское образованное общество имело тогда так много нового, своеобразного; это были шестидесятые годы. После Крымской войны русское общество оживилось, в нем возникли новые стремления и надежды. С воцарением императора Александра II всех охватило предчувствие крупных перемен в общественном строе, – и, прежде всего, перемен, касающихся отношений помещиков с крестьянами. Мы видели уже, что под влиянием такого предчувствия Корвин-Круковский принялся за хозяйство и произвел переворот в воспитании и образовании своих детей; Ковалевская была обязана своими знаниями идеям, уже носившимся тогда в воздухе. Но люди пожилые, понимавшие, что наступает новое время, относились к нему со страхом и недоверием. Исключение составляли только самые светлые личности.

Корвин-Круковский, преданный безраздельно своим личным и семейным интересам, со страхом отпустил своих дочерей в Петербург. Много наставлений и предостережений пришлось выслушать его жене. Анюта упросила отца позволить ей познакомиться с Достоевским; как нежный отец, он не мог долго противиться желаниям своих детей и в конце концов уступал им. Сначала, разумеется, открытие тайных сношений Анюты с Достоевским и ее первые шаги на литературном поприще повлекли за собой бурю, потом отец, как всегда, смирился; с затаенным страхом в душе допускал он это знакомство и говорил жене: