— Плевать я хотела на твою интимную жизнь! с обидой бросила ему в лицо Софи.
— Я тебе не верю… — вкрадчиво выдохнул Антонио. При звуке его низкого бархатного голоса у Софи мурашки побежали по коже. — Думаю, тогда, три года назад, я был слишком хорош для тебя.
Джентльмены — не твой контингент…
— Тебя я не назвала бы джентльменом, — выпалила Софи.
— И несмотря на это, ты по-прежнему увлечена мною, мой ангелочек, — хрипло прошептал Антонио.
Софи вздрогнула.
— Как ни странно, — внезапно согласилась она и облизнула пересохшие губы.
Антонио никогда не целовал женщин в публичных местах. В эту минуту все его внимание было приковано к ее изумрудным глазам, полным ожидания, и соблазнительным рубиновым губам. Он запустил пальцы в ее мягкие, как шелк, волосы, и в следующее мгновение произошло что-то немыслимое.
Антонио прикоснулся к ее губам. Софи затаила дыхание. Его губы стали требовательнее. Ее охватил восторг, хотелось обнять Антонио обеими руками. Не устояв перед соблазном, Софи прильнула к нему всем телом, чувствуя, что на ее груди набухли два розовых венчика. Она жаждала, чтобы Антонио поцеловал их, хотя сама мысль об этом приводила ее в ужас.
— Антонио… — прошептала она.
— Я не хочу этого делать… — прохрипел он в ответ, не отрываясь от нее.
Софи окончательно потеряла голову, когда его нежный влажный язык ворвался в ее рот. Она никогда ничего подобного не испытывала. Сладкая дрожь пробежала по ее телу. Софи обвила руками шею Антонио и вся отдалась страстному поцелую.
Она прижималась к его крепкому разгоряченному телу, и ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
Внезапно Антонио отстранился от нее. Его глаза горели огнем, он тяжело дышал. Софи все еще ощущала на своих губах пьянящий вкус поцелуя и жаждала продолжения. Но в следующую секунду сработал инстинкт самосохранения. Она отпрянула от Антонио и смущенно засунула руки в карманы. Теперь она узнала, какой у Антонио горячий темперамент. Ах, лучше бы это навсегда осталось для нее тайной! Внезапно Софи стало ясно, что ее симпатия взаимна. А она-то столько слез пролила в подушку, думая, что это не так!
Тело до сих пор дрожало от возбуждения, но к ней постепенно возвращалась способность мыслить. Софи торжествовала. Антонио Роча, маркиз де Саласар, может мнить о себе все что угодно, может гордиться перед Софи своими деньгами и положением, но при этом его тянет к ней так же, как и ее к нему. Вот это да! Софи так развеселилась, что ей хотелось петь и танцевать. Понадобился один лишь поцелуй, чтобы все ее переживания по поводу того, как глупо она вела себя с Антонио три года назад, испарились. Антонио нравятся татуировки, только он не хочет в этом признаваться.
Казалось, молчание длилось целую вечность.
Довольная собой, Софи прикрыла глаза.
— Мы обсуждали твой переезд в Испанию, сухо напомнил ей Антонио.
Он снова стал таким спокойным и хладнокровным, что эйфория Софи мигом испарилась. Что ж, может быть, она нравится ему совсем чуть-чуть.
Ей стоило больших усилий спуститься с небес на землю и сосредоточиться на разговоре.
— Да-да, Испания… я никуда не поеду, — понизив голос, сказала она. — Мы будем жить в твоей стране, Лидия поселится у тебя дома, а у меня не будет никаких прав. Все решения, касающиеся ребенка, будешь принимать ты. И в один прекрасный день ты вдруг передумаешь и запретишь мне видеться с девочкой.
— Можешь быть спокойна, мне можно доверять.
— Сомневаюсь, — без колебаний сказала Софи. — Мне есть что терять. В конце концов ты все равно когда-нибудь женишься, и тогда все изменится не в лучшую для меня сторону.
— Dios mio![5] Я наслаждаюсь своей свободой и еще лет десять ни на ком не женюсь!
— Я всего лишь хочу быть рядом с Лидией.
Больше мне ничего от тебя не нужно, — заявила Софи с чувством собственного достоинства. — Я люблю ее, а ты нет. Она всю жизнь будет напоминать тебе Пабло. Только не говори мне, что он был твоим любимым братом!
Ее дерзкое заявление не понравилось Антонио, и в то же время отрицать это было бы ханжеством.
Она отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, но Антонио схватил ее за руку и, пристально глядя прямо в лицо, сказал:
— Давай пообедаем вместе у меня в номере.
Софи смутилась. Она почувствовала недвусмысленный намек в его словах.
— Вряд ли ты зовешь меня, чтобы просто поесть вместе.
Антонио холодно улыбнулся в ответ и спросил без тени смущения:
— Как ты догадалась?
Его бестактность привела Софи в ярость.
— Боюсь, я разочаровала бы тебя, — с каменным лицом произнесла она.
— Я так не думаю. — Его темно-карие глаза сияли золотом. — Кстати, чем ты готова пожертвовать, чтобы постоянно быть рядом с Лидией?
Софи нахмурилась.
— Я отдала бы ради этого все.
Антонио пытливо посмотрел на нее.
— Если бы я гарантировал тебе право воспитывать Лидию, ты согласилась бы на любое мое условие?
— Да, но как ты можешь гарантировать? — удивилась Софи.
— Если Лидии двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю нужна мать, то у меня не остается другого выхода — я должен жениться. Но меня полностью устраивает мое теперешнее состояние. В этом-то вся проблема, — признался Антонио. Он никогда еще не был так откровенен с женщиной.
