Соддит - [9]

— А может, просто сядем на них? — предложил Билл.

— Точно, — согласился Барт.

Педролли осмотрели кучу гномов.

— Знаешь, что, Герд, — сказал Билл. - Давай-ка, плюхнись на них.

— Я? — сердито ответил Герд. — Почему это я?

— У тебя самая большая задница.

— Черта с два! — вскочив на ноги, рявкнул Герд. — У Джила в два раза толще и больше.

— Это наглая ложь! — закричал старина Джил и тоже поднялся на ноги.

— Помнишь ту кожаную юбку, которую ты купил в бутике Донгора? — с усмешкой спросил Герд. — Мы чуть со смеху не умерли. Глядя на твой зад, нам казалось, что под кожаной палаткой дрались две коровы! Гы-ы!

— Вы смеялись за моей спиной? — крикнул Джил и ткнул кулак в лицо Герда.

От ужасной силы удара задрожала земля, но Герд лишь слегка покачнулся, и выражение его лица не изменилось. Он нанес правой рукой ответный мощный хук в подбородок Джила. Треск удара походил на грохот грома. Вода в больших чанах, стоявших у костра, подернулась рябью. Однако Джил не дрогнул и не издал ни звука. Честно говоря, драки педроллей бессмысленны, потому что эти каменные колоссы не могут ранить друг друга и совершенно не чувствуют боли. Но иногда они все же дерутся между собой — просто ради формы. После нескольких ударов с каждой стороны Герд и Джил снова сели на камни.

— Добрые сэры, я вас очень прошу, — набравшись храбрости, пропищал Бинго. — Не ешьте нас! Мы дадим вам золото!

— Золото, — задумчиво отозвался Барт. — Я ел его однажды. Как-то раз в Бэрдбери клиент дал мне золотой браслет с гравировкой: «Любимому на память о самом счастливом уик-энде в моей жизни. Твой толстячок-милашка Дж. Борона Точило-младший, торговец шелком и бархатом на сезонных распродажах».

Барт засопел, углубляясь в воспоминания.

— Конечно, я съел этот браслет. А через день он застрял в моей за... Ну, вы понимаете, о чем я говорю.

Другие три педролля закивали в знак согласия.

— Это чертово золото почти не переваривается, — сказал Билл.

— Ну-ка, ну-ка, подожди, — прервал его Джил. — Торговец шелком в Бэрдбери? Твоим клиентом был торговец шелком? Тогда почему мы шатаемся по лесам, если ты крутишь шашни с такими крутыми парнями?

— Да, это чистая правда, — кокетливо ответил Барт. — Он был моим маленьким дружком.

— Чур, все поровну! — крикнул Джил.

— Я не возражаю, — сказал Барт. — Только мы с ним расстались прошлой весной. Он брал меня с собой в командировки, баловал как мог. Лучшие гостиницы, наряды из тончайшей ткани. Я ел столько собак, сколько хотел. Но однажды утром я проснулся, взглянул на него и подумал: «Какой же ты вкусненький, парень». Короче, съел его, и делу конец.

— Хватит болтать, — вмешался Билл. — Мне не терпится отведать гномов. Давайте лучше займемся приготовлением, иначе будем возиться с ними всю ночь.

Педролль встал и поднял за ноги извивающегося пленника. Однако пока он разгибался, Герд вытащил из кучи другого гнома и швырнул его на камень Билла. Когда педролль, ничего не подозревая, сел на валун, послышался громкий хлюпающий звук, как будто кто-то выпустил газы. Билл вздрогнул от удивления, а его сородичи загромыхали раскатистым и тяжеловесным каменным смехом.

— Ой, умники! — саркастически и строго сказал Билл. — Ой, как это было смешно. Я сейчас лопну от смеха.

— Видел бы ты свое лицо, — заметил Барт.

— Ага, — ответил Билл. — Ты сначала на свое посмотри.

Он отдал Джилу гнома, которого держал в руке, и осторожно встал на ноги, пытаясь отклеить объект, безвольно прилипший к его ягодицам. Тем временем три других педролля положили по гному на валуны, служившие им стульями, и сели на несчастных пленников. Раздалось три новых хлюпающих звука. Затем в течение нескольких минут на поляне можно было слышать только хруст костей и чавканье, сопровождавшее трапезу педроллей.

Ситуация для путешественников выглядела мрачной и безнадежной.

— Мой гном на вкус напоминал курятину, — кратко поделился впечатлениями Джил.

— А для меня вся пища на вкус, как курятина, — ответил Билл. — Кроме золота.

— Девочки, может, стоит снимать с них доспехи перед тем, как жевать? — спросил Барт, выковыривая ногтями из зубов часть обглоданной кольчуги.

— Как же вы воняете, — произнес ломающийся бас, похожий на голос, который порою встречается у юношей перед самым достижением зрелого возраста. — Вот из-за этой вони вы никому и не нравитесь.

— Кто тут разболтался? — рявкнул Герд, осматривая пленников.

— Билл, — ответил ломающийся бас.

— Нет, я молчал, — возразил Билл.

— Голос доносится оттуда, — сказал Джил, указывая на деревья.

— А вот и не оттуда, — ответил бас. — Это Билл сказал, что вы воняете. Ваша вонь настолько неприятна, что я даже не знаю, как вас назвать. Вы позор для племени педроллей.

— Ах даже так? — возмутился Герд.

Голос хрипло прочистил горло и опустился еще на полтона.

— Да как ты смеешь, крошка Билли, говорить со мной подобным образом? Это ты являешься позором племени. И я знаю, что остальные согласятся со мной. Если брать нас четверых, то только ты позоришь честь педроллей везде, где появляешься.

Последовала небольшая пауза.

— Это сказал Герд.

Вскочив на ноги, Герд резонно заявил:

— Мой голос совершенно не такой!