Социо-пат - [7]

   - Да знаю. Но все же... Видеть, как человечество вдруг превратилось в толпу фанатиков мне как-то... Коробит это меня. В мои годы в Англии было англиканство, так что явления массовой религиозной истерии сейчас выглядят просто дикими. Средние века какие-то...

   - Религия - это все, что осталось у людей. И разве не об этом мечтали все в "CDM"? В смысле, вы же были начальником отдела еще тогда, когда атеизм не считался контркультурным и уголовно наказуемым...

   - Вот только давай не будем, - снова поморщился шеф. - Лично я не думал, что вместо теократии получится теоидиотия. И хватит об этом.

   - Как скажете, - нарочито подобострастно протянул Сэм, борясь с искушением растянуться на кушетке и подремать. - Тогда я пойду?

   - Куда?! - взвился шеф, отворачиваясь от окна. - Сиди и слушай. Рассмотрев твой случай, решили мы тебя в качестве наказания отправить на рутину. Поедешь в Токио. Там сейчас проводятся испытания нового образца оружия, которое хотят принять на вооружение Крестоносцы. Наши рафинированные солдатики все играются. Посмотришь, что там да как, прощупаешь личный состав команды испытателей, понюхаешь насчет недружелюбной активности. Доложишь, короче, о состоянии. И без возражений! - старик молниеносным движением ткнул в Сэма указательным пальцем. - Дожил! Тебя, Инквизитора с двенадцатью годами стажа, отправляют на работу, достойную дьячка. Разгильдяй!

   Последняя реплика была произнесена с таким потешным гневом, что Ватанабэ едва удержался от смеха.

   Агнесс деловито смотрела в монитор своего компьютера и на сенсорной клавиатуре отстукивала текст очередной канцелярской туалетной бумажки. Периодически она украдкой косилась на дверь. И, хотя женщина прекрасно знала, что при всей тяжести своего характера шеф не даст в обиду Сэма, ее беспокоило затянувшееся общение. Стоило толстяку сойтись с начальником в одной комнате, все заканчивалось либо диким скандалом, либо какой-нибудь чудовищной авантюрой, вроде позапрошлогоднего рейда в ядерную пустыню Израиля. Ни нервов, ни здоровья их встречи не добавляли. Особенно ей.

   Наконец, спустя черт знает сколько времени, дверь открылась, и вышедший в приемную Сэм вдохнул воздух полной грудью.

   - Уф! Иногда мне кажется, что шеф вообще не дышит!

   - Это он вызывает у пришедших слабость и полуобморочное состояние. Ему так работать веселее, - отозвалась Агнесс. - Ну... Как?

   - Все путем, - подмигнул Сэм. - Сошлись на том, что засунут меня теперь в Токио на недельку. Поеду туда с инспекцией.

   - А... - многозначительно протянула Агнесс. - Старый-добрый штрафной тур? До очередной аферы?

   - Вот-вот, - усмехнулся Сэм. - Ладно, красавица, сколь ни прискорбно оставлять тебя одну, пойду-ка я... Спортзал еще не прикрыли?

   - Куда там... Работает, - кивнула Агнесс. - Слушай, а привези мне из Токио кимоно!

   - Да не вопрос, - заверил Сэм. - Какого цвета?

   - Сам выбери... А когда привезешь... - она вдруг заговорила многозначительным, хотя вполне однозначным на самом деле тоном. - Вместе примерку устроим...

   - Так! Когда ближайший самолет до Токио?! - взревел медведем Сэм - Э-э-э... Только, я надеюсь, ты меня не заставишь кимоно мерить? Ибо на гейшу я не очень тяну...

   Засмеявшись вслед за прыснувшей Агнесс, он вышел в коридор.

   На площади ярко светило солнышко, гладившее по головам расходившихся граждан, еще пару минут назад бившихся в религиозном припадке. Стоило бойкому проповеднику закончить свое шоу, и все те мужчины и женщины, что с такой страстностью внимали каждому святому слову, принялись торопливо расползаться в разные стороны, превращая почти монолитную толпу в архипелаг маленьких группок.

   Сэм задержался на лестнице, прикуривая новую сигарету. Пару раз затянувшись на ступеньках штаб-квартиры, он наблюдал, как пространство вокруг трибуны пустеет. Он как-то пробовал засекать время, и выходило, что после традиционной пятиминутки экстаза люди расходятся по делам за три минуты сорок две секунды ровно. Вот и сейчас мощеная старомодным шлифованным булыжником площадь уже дышала во всю свою каменную грудь, свободная от людских ног.

   Ватанабэ спустился по ступенькам вниз и зашагал через площадь. Краем глаза он заметил, что у большого рекламного щита, загораживавшего одну из многочисленных клумб, что предваряли фасады здешних строений, заливисто шумит детскими голосами группка людей. Около дюжины детишек лет шести-семи окружили строгого вида женщину в очках, указывавшую в сторону изображения на плакате. Изображен же там был широкоплечий мужчина, едва вышедший из того возраста, когда таких называют "мальчиками" и "юношами", в темно-синей форме офицера. Только вместо традиционных погон на плечах у молодого военного были нашиты плотные серебристые пластинки с изображением креста. Грудь героического офицера украшали ордена с лазурной лентой, тоже крестообразные. Он смотрел куда-то вдаль и вверх, взгляд его синих, в тон форме, глаз был полон благородства и незапятнанной грехом чистоты. Аккуратная прическа, волосок к волоску, четкие, но мягкие черты лица, прижатая к сердцу рука со скромным распятьем. Таким образом, количество крестов на картинке просто зашкаливало. За героически распрямленной спиной виднелось поднимающееся из-за невидимого горизонта солнце, окрашивающее задний план в уютно-ласковые тона. Надпись над красивой головой героя гласила: "Крестоносцы - опора Слова Божьего на Земле". Сэм отлично помнил, когда здесь, в числе прочих наглядных украшательств, поставили эту агитку: когда "соседи" Восьмого отдела торжественно осели на бывшей американской военной базе в Японии. Как Крестоносцы пыжились тогда, радуясь, что утерли нос коллегам, как рекламировали себя везде и всюду... Теперь они могли развивать сферу влияния со всей своей слоновьей грацией. В ту пору шеф, часто нервничая, разгрыз трубку и перешел на сигареты. Стрелял он их тайком от Агнесс у Сэма.