Социальная справедливость и город - [5]
Я предоставляю читателям решить, какая из частей — первая или вторая — предлагает более продуктивный анализ. Прежде чем отдать их на ваш суд, я бы хотел отметить два момента. Первое, я признаю, что анализ во второй части — это отправной пункт, открывающий нам новые горизонты мышления. Анализ там достаточно сырой (в силу обстоятельств), и его новизна для меня ведет к тому, что он может казаться иногда слишком поверхностным, а иногда — без необходимости слишком усложненным. Я прошу вас быть снисходительными в этом отношении. Во-вторых, Маркс дает специфическое определение идеологии: он считает ее неосознанным выражением базовых идей и верований, которые характерны для определенной социальной ситуации, в противоположность тому, что чаще всего понимается под идеологией на Западе, — осознанное и продуманное изложение идей в их социальном контексте. Главы в части II являются идеологическими, в западном смысле слова, а главы в части I — идеологические, с точки зрения Маркса.
Первые четыре главы этой книги являются частичной переработкой уже опубликованных материалов. Глава 1 была впервые опубликована под названием «Социальные процессы и пространственная форма: анализ концептуальных проблем городского планирования» в Papers of the Regional Science Association (vol. 25), и я благодарю редактора за разрешение повторной публикации. Глава 2, изначально входившая в главу 1, но сокращенная, была затем расширена и напечатана в выпуске Regional Forecasting серии Colston Papers (vol. 22, ed. by M. Chrisholm. Butterworth Scientific Publications, London); и тут я должен поблагодарить коллег из Колстонского общества за разрешение воспроизвести здесь этот материал. Глава 3 была представлена в виде доклада на специальной сессии «Географические перспективы американской бедности» (Geographical Perspectives on American Poverty) на 67-м ежегодном собрании Ассоциации американских географов и затем была опубликована в сборнике Antipode Monographs in Social Geography («Научные труды-антиподы в социальной географии») под редакцией Ричарда Пита (Richard Peet), который любезно согласился на перепечатку этого материала. Глава 4 вышла в сборнике Perspectives In Geography (vol. 2), и я хотел бы поблагодарить редактора серии Гарольда Макконелла (Harold McConnell) и издательство Northern Illinois University Press за возможность повторной публикации. Главы 5 и 6 впервые публикуются в данной книге.
Я хотел бы также поблагодарить людей, которые намеренно или нет внесли вклад в написание этой книги. Марсия Мерри (Marcia Merry) постоянно подталкивала меня к этой работе, Лата Чатерджи (Lata Chatterjee) поделилась со мной фондом данных по динамике жилищного рынка, Жене Мами, Дик Уолкер и Йорн Барнброк (Gene Mumy, DickWalker and Jörn Barnbrock) всегда были заинтересованными слушателями, а Барбара, Джон и Клаудия воскрешали меня своим теплом и жизнерадостностью, когда я был обуреваем скептицизмом. Титус[1], Джерри Корнелиус, Джон Колтрейн и «Битлз» были прекрасным аккомпанементом. Наконец, я хочу посвятить эту книгу всем журналистам, преданным делу добра.
Хэмпдэн, Балтимор. Январь 1973 г.
Часть I
Либеральные формулировки
Глава 1
Социальные процессы и пространственная форма
(1) Концептуальные проблемы городского планирования
Город — сложная вещь, это очевидно. Частично трудности, испытываемые нами при изучении города, порождены внутренне присущей ему сложностью. Но проблемы могут также проистекать из нашей неспособности правильно осмыслить ситуацию. Если наши концепции неадекватны или недостаточно продуманны, не стоит надеяться на то, что мы сможем адекватно распознать проблемы и сформулировать подходящие случаю политические рекомендации. Поэтому в этой главе я хотел бы обратиться исключительно к концептуальным проблемам. Я буду игнорировать собственно сложность города и вместо этого постараюсь высветить некоторые проблемы, которые мы порождаем сами нашим типичным подходом к его рассмотрению. Один ряд концептуальных проблем возникает благодаря научной и профессиональной специализации при анализе определенных аспектов городских процессов. Очевидно, что город не может быть адекватно осмыслен в сложившейся структуре научных дисциплин. Пока незаметны признаки возникновения междисциплинарного подхода к рассмотрению города, не говоря уже о теоретизировании в этом отношении. Социологи, экономисты, географы, архитекторы, городские планировщики — все они, кажется, вспахивают каждый свою борозду на этом поле и живут в собственном замкнутом концептуальном мире. Левен заметил, что большинство современных исследований посвящено «проблемам в городе, а не самому городу» (Leven, 1968, 108). Каждая дисциплина использует город как лабораторию, в которой тестирует свои предположения и теории, при этом ни одна дисциплина не разрабатывает проекты и теории о городе как таковом. В этом и состоит изначально проблема, которая должна быть решена, если мы хотим когда-нибудь понять (не говоря уж о желании контролировать) такой сложный объект, как город. Если мы все же собираемся сделать это, нам придется преодолевать огромные методологические и концептуальные проблемы.
Термин «постмодерн» – один из самых сложных и противоречивых в социальной и гуманитарной науках. На протяжении нескольких десятилетий разные мыслители и ученые предлагали собственное толкование этого понятия. Самый известный на сегодняшний день социальный географ Дэвид Харви – один из них. В своей главной книге Харви объясняет, какой смысл подразумевает термин «постмодерн» как состояние актуальной культуры, и показывает, что за ощутимыми и динамичными переменами в культурной жизни стоит логика капитала.
Неолиберализм – теория, согласно которой рыночный обмен является основой системы этических норм, достаточной для регулирования всех человеческих действий,стал доминировать в мыслях и делах жителей большинства государств земного шара примерно с 1970-х. Распространение новой теории шло параллельно с пересмотром взглядов на права государства, когда проводилась приватизация, изменялась финансовая система, более серьезное значение стали придавать рыночным процессам. Государственное вмешательство в экономику было сведено к минимуму, но одновременно и обязательства государства, связанные с социальными гарантиями гражданам, сильно уменьшились.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии представлены результаты социологических исследований широкого круга социальных проблем развития современного белорусского общества, проведенных автором в течение многих лет. Читатели знакомы с некоторыми из них по публикациям в журнале «Социология». Лейтмотивом монографии является идея согласованности взаимных ожиданий всех активных просоциально настроенных субъектов общественной жизни на основе доверия, солидарности и толерантности. Большое внимание уделено методологии социологических исследований, роли социологии в белорусском обществе. Адресована социологам-исследователям, студентам и аспирантам социогуманитарного профиля, специалистам социальной сферы, маркетологам и управленцам, идеологическим работникам, всем, кто хотел бы использовать социологические данные для понимания и прогнозирования динамики общества, для разрешения конфликтных ситуаций и принятия обоснованных решений с учетом обратной связи с населением.
Человечеству в ХХ веке пришлось пережить многие войны, национальные конфликты и революции, сопровождавшиеся кровавыми расправами одних сторон над другими. Характер и масштаб их был разный, но в основе своей они нередко несли расовые противоречия.С тех пор научное сообщество в своем большинстве наложило гласные и негласные запреты не только на явно расистские учения, как, например, евгенику, но и на вполне научные области знания — среди них генетические, биологические, антропологические направления, связанные с развитием и особенностями человеческих рас.
Советский язык — явление уникальное. Его нельзя сводить ни к политическому слою русского языка, ни к одной из разновидностей бюрократического лексикона, хотя исторически он, несомненно, возник на основе последнего. Целиком национализированный государством, советский язык насаждается и культивируется коммунистами как универсальный заменитель русского языка. Он постепенно проникает во все сферы духовной деятельности человека — литературу, искусство, науку. Семантика этого языка отражает не социальную реальность, а идейное мифотворчество; она выявляет не объективные общественные процессы и явления, а коммунистическое мировоззрение в его наложении на действительность.…
"Новые и старые войны" Мэри Калдор фундаментальным образом изменили подход современных ученых и политиков к пониманию современной войны и конфликта. В контексте глобализации эта прорывная книга показала: то, что мы считали войной (то есть война между государствами, в которой цель состоит в применении максимального насилия), становится анахронизмом. Вместо нее появляется новый тип организованного насилия, или "новые войны", которые можно описать как смесь войны, организованной преступности и массовых нарушений прав человека.
В тринадцать лет Макс Вебер штудирует труды Макиавелли и Лютера, в двадцать девять — уже профессор. В какие-то моменты он проявляет себя как рьяный националист, но в то же время с интересом знакомится с «американским образом жизни». Макс Вебер (1864-1920) — это не только один из самых влиятельных мыслителей модерна, но и невероятно яркая, противоречивая фигура духовной жизни Германии конца XIX — начала XX веков. Он страдает типичной для своей эпохи «нервной болезнью», работает как одержимый, но ни одну книгу не дописывает до конца.
Эта книга стала бестселлером сразу же после своего выхода в конце 1990-х. Шарон Зукин рассматривает различные аспекты «городских культур» (не случайно именно во множественном числе) через призму самых неожиданных и на первый взгляд мало сопоставимых феноменов. Автор детально разбирает явление Диснейленда, создающего превратное впечатление о нормах городской жизни, анализирует деятельность корпораций развития городских территорий, активно приватизирующих общественные земли и блага, описывает музеи современного искусства, выступающие в роли могущественнейших девелоперов, погружает читателя в экзотический мир этнических ресторанов, создающих колорит города, но лишенных доступа к результатам капитализации собственной экзотичности, разъясняет, в чем не только прелесть, но и польза блошиных рынков.
Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.
Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них.
Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна.