Социальная история Англии XIV-XVII вв. - [30]
Упоминание непосредственно купцов-авантюристов можно найти в петиции, поданной в городской совет Бристоля в 1477 г., и в его постановлении по этому поводу. Речь шла о положении «старинной и благородной» торговли тулузской вайдой, а петиционерами выступали “merchaunts adventures” и другие покупатели и продавцы города Бристоля (“others Byers and sillers of the Towne of Bristowe”)>{303}. К концу XV в. можно уже говорить о существовании Компании или Сообщества купцов-авантюристов, поскольку в 1500 г. городской совет принял подробные статуты для “Company or Fellowship of Marchauntes” для пользы «названных купцов-авантюристов»>{304}. Статуты представляют этих купцов как экспортировавших сукно каждый «на свой страх» (“atte his adventure”) во Францию, Испанию, Португалию, а также в Ирландию и Исландию. Товарами, торговлю которыми специально регулировал данный документ, были сукно, масло, железо, воск, вино, вайда, соль и краситель грейн. Торговля с Ирландией и Исландией — свободна для всех, но корабли, отправлявшиеся в другие регионы, могли быть зафрахтованы только по разрешению компании>{305}. Официально королевская грамота об учреждении компании была дана только в 1552 г., но фактически бристольские купцы-авантюристы, как и лондонские, действовали как сообщество уже в последней четверти XV в.
Как соотносились между собой купцы-стапельщики и купцы-авантюристы? Этот вопрос особенно актуален для Бристоля, поскольку и те, и другие торговали одинаковыми товарами. Э. Кэрус-Уилсон считает, что не было ничего необычного в том, если купцы принадлежали одновременно к обоим сообществам>{306}. Тем более что в 1504 г. по решению Звездной палаты купцы-стапельщики, желавшие торговать сукном, должны были уплатить взнос и войти в компанию купцов-авантюристов>{307}. В Бристоле такое взаимопроникновение оказывалось тем более естественным, поскольку членство в стапельной общине давало в основном юридические привилегии, а основным экспортным товаром для богатейших торговцев уже со второй половины XIV в. было сукно.
Сложнее складывались отношения между бристольскими и лондонскими купцами-авантюристами. В связи с потерей Гаскони основными рынками для английского сукна стали Нидерланды, Германия и Скандинавия, где у Бристоля никогда не было прочных позиций. Купцы-авантюристы, торговавшие «в разных землях Германии, Зеландии, Брабанта и Фландрии», стали называть себя «купцами-авантюристами Англии», а т.к. основной экспорт сукна в Нидерланды осуществлялся через Лондон, то это давало лондонским «авантюристам» преобладание в Совете компании. И хотя в конце XV в. Бристоль все еще сохранял позиции второго по значению порта Англии, лидерство Лондона в экспорте сукна было уже неоспоримым.
Таким образом, о внешней торговле Бристоля в XIV–XV вв. в целом можно сказать следующее. В силу своего географического положения город был связан не с традиционными для остальной Англии рынками, а с юго-западом континента. Это ставило бристольских торговцев вне конкуренции с другими английскими купцами, а иностранцы не стремились монополизировать торговлю города, как случилось в Лондоне или Саутгемптоне, из-за того, что шерсть Бристоль почти не экспортировал. Поэтому во внешней торговле влияние английских купцов здесь было первостепенным, его не оспаривали ни итальянцы, ни ганзейцы. Со второй половины XIV в. город стал в основном экспортером сукна, опередив в этом более чем на полстолетия другие города Англии. В импорте Бристоля помимо вина преобладали товары, необходимые для развития многих отраслей производства, но особенно для металлообработки и сукноделия, и не только для своей процветавшей промышленности, но и для других регионов страны.
Из-за особенностей состава экспорта значительных различий между бристольскими купцами-стапельщиками и купцами-авантюристами не было, поскольку принадлежность к стапельной общине давала, прежде всего, юридические преимущества.
Во второй половине XV в. позиции Бристоля во внешней торговле Англии из-за потери Гаскони пошатнулись. Среди английских городов основными его соперниками (не считая Лондона, который оказался вне конкуренции) были Саутгемптон и Норич, но положение Бристоля как главного порта юго-западной Англии осталось неоспоримым.
§ 3. Место Бристоля во внутренней торговле Англии
Когда мы говорим о внутренней торговле XIV–XV вв., то речь по сути дела должна идти о складывании национального рынка, ибо в предшествующие века она оставалась в значительной степени региональной, организованной в пределах узких границ, внутри которых и происходил обмен дополнявшими друг друга продуктами. Объединению страны в единый национальный рынок обычно предшествовал расцвет внешней торговли на дальние расстояния. Для складывания такого рынка в Англии были достаточно благоприятные условия — ранняя централизация, относительный баланс между развитием земледелия, промышленности и торговли, наличие единого экономического центра. Значение Лондона в истории Англии трудно переоценить: «Какой только роли не сыграл Лондон в британском величии! Он выстроил и сориентировал Англию от А до Я. Его тяжесть, его необъятность вели к тому, что другие города едва существовали в качестве региональных столиц: все они, за исключением, быть может, Бристоля, были к его услугам»
