Социальная история Англии XIV-XVII вв. - [158]

. Из восточных тканей шили дамские платья, занавеси, они служили для обивки мебели, комнат. В 1682 г. Д. Эвелин отправился навестить своего соседа м-ра Бохуна, «чей дом является шкатулкой всего изящного, особенно индийского»^{1410}, а в холле японские ширмы заменяют традиционные панели.

В 1708 г. Д. Дефо в статье в «Еженедельном обозрении» с иронией писал: «Мы видим знатных господ, обряжающихся в индийские ткани, кои незадолго до того находили для себя вульгарными их горничные. Индийские ткани возвысились, они поднялись с пола на женские спины; из ковриков они сделались юбками, и сама королева в эти времена любила показаться одетой в Китай и Японию — я хочу сказать, в китайские шелка и ситцы. И это не все, ибо наши дома, наш кабинет, наша спальня оказались наводнены этими тканями: занавеси, подушки, стулья — вплоть до самого постельного белья — это только ситцы и индийский хлопок»^{1411}.

В XVII в. появилась мода на домашние халаты из хлопка или шелка, которые носили мужчины и женщины поверх платья или рубашки и панталон. С. Пипс, следивший за модой и тративший на свою одежду гораздо больше денег, чем на наряды для жены, упоминает и о такой детали своего гардероба как халат. Известный поэт Джон Драйден изображен на портрете 1698 г. в домашнем халате. Эти халаты, или как их по-другому называли «мантии» (“undress”), как уже отмечалось, шили из хлопка или шелка, поэтому именовались «индийскими» мантиями. Под давлением английских сукноделов парламент стал издавать постановления, запрещавшие носить х/б набивные ткани, привозившиеся из Ост-Индии, Персии или Китая. Во второй половине XVII в. парламентом был принят акт, который предписывал, чтобы умерших англичан хоронили только в английском сукне^{1412}. После чего Александр Поуп в «Моральных посланиях» написал:

«Как! Лечь в сукне? Святой бы возмутился! —

Сказал Нарцисс — и с жизнью распростился»^{1413}.

В 1700 г. в Англии был установлен запрет на любое использование привозных тканей, после чего начался долгий период борьбы с контрабандой и изъятием тканей у их обладателей. Запрет был отменен только во второй половине XVIII в.

Торговля с Востоком внесла много нового и в оформление жилищ англичан. Модным стало украшать городские дворцы и сельские усадьбы китайскими, японскими и персидскими изделиями — посудой, коврами, шкатулками, ширмами и прочим. Особенно много упоминаний об этом встречается в «Дневнике» Д. Эвелина, который часто описывал дома знакомых и дворцы знати. Выше уже приводилась характеристика дома м-ра Бохуна, который Эвелин сравнивал со шкатулкой; в ней хранится много изящных вещиц из Индии и японские ширмы. В доме миледи Мордаунт была комната, «полная изображений, больших и малых, хорошо представляющих различные ремесла и занятия индийцев (Indians), а также их обычаи»^{1414}. Обстановку в доме лорда Вуттона Эвелин оценивает как специфическую «из-за индийских шкатулок, фарфора и других более крупных предметов»^{1415}.

Мода на собирание восточных редкостей распространялась не только среди отдельных людей. Описывая свое посещение Оксфордского университета, Эвелин сообщает: «В кабинете башни (Tower) они показали некоторое индийское оружие, урны (возможно, кофейники или чайники — urns), лампы и др., но самым замечательным является полный Коран, написанный на длинном куске х/б ткани (calico)…»^{1416}. В мае 1664 г. он записал: «Некто Томсон, иезуит, показал мне коллекцию редкостей, отправленных иезуитами Японии и Китая в их орден в Париже, но доставленных в Лондон на кораблях Ост-Индской компании <…> Главные из них — рога носорога. Прекрасные церемониальные облачения из золотой ткани, пояса, ножи, веера, подобные тем, которые используют наши леди, но намного больше и с длинными ручками, оригинально расписанные в китайской манере, бумага и желтый янтарь, печатные пейзажи с изображением их идолов, святых, пагод, зарисовками людей и местностей, напечатанные на полосках х/б ткани…»^{1417}.

Интерес к Востоку проявлялся и в подборе книг для чтения. С. Пипс который не только любил читать, но и собрал довольно большую библиотеку, для которой заказывал специальные полки, в марте 1667 г. писал: «В экипаже — в Темпль, где купил пару книг; забавно, что книгу Райкотта о Турции, которую до пожара мне предлагали за 8 шиллингов, сегодня я готов купить за 20, с меня же просят 50; и я, пожалуй, эту сумму выложу — потому хотя бы, что она будет служить мне напоминанием о пожаре»^{1418}. Такой рост цен, несомненно, был связан с последствиями пожара 1666 г., когда сгорели практически все книжные лавки и склады. Но можно предположить, что на книгу, которая не пользовалась спросом, вряд ли бы настолько подняли цену. Даже в театре ставили пьесы, посвященные Востоку. Так, Дж. Эвелин упоминает трагедию «Индийская королева», которую он смотрел в декабре 1664 г., и считал, что она хорошо написана и прекрасно поставлена^{1419}.

Таким образом, можно заключить, что установление прочных торговых связей со странами Востока принесло не только большие экономические выгоды Англии, но и существенные изменения в повседневную жизнь и быт англичан второй половины XVII века.