Сочинения в трех томах. Том 3 - [8]

Совсем иное настроение царило у бака. Матросы были полны тревоги за оставшихся на барке смельчаков. Им казалось, что там происходит что-то ужасное. Правда, выстрелов не было слышно. Но как будто людей убивают только из огнестрельного оружия! Дикари умеют расправляться с врагами совершенно бесшумно. Рассказы о команде, одетой в звериные шкуры, невольно всплывали у всех в памяти. Но ведь и матросы, поехавшие на катере, были хорошо вооружены. Они захватили с собой не только кортики, но также и пики, и пистолеты. Если бы экипаж таинственного судна напал на них, они бы начали отстреливаться и уж ни в коем случае не оставили бы на нем своих товарищей. Однако борьбы не было ни слышно, ни видно. Барк безмолвствовал. Безмолвие его казалось матросам непонятнее и страшнее криков. Суеверные предчувствия с новой силой охватили их.

Между тем катер быстро скользил по зеркально тихой поверхности воды. Несмотря на то что число его гребцов уменьшилось, он развил поразительную скорость. В движениях возвращающихся моряков чувствовалось громадное напряжение. Глядя на них, можно было подумать, что они участвуют в гонке.

Расстояние между катером и фрегатом уменьшалось. Вскоре матросы и офицеры оказались в состоянии назвать по имени каждого из гребцов. На катере отсутствовало трое людей: лейтенант, мичман и боцман. За рулем вместо боцмана сидел матрос.

Прошло еще несколько минут. С каждым мгновением лица приближающихся гребцов вырисовывались все отчетливее. Странное выражение застыло на этих лицах. Команда фрегата даже и не пыталась разгадать его. Она только молча жалась к поручням. Наконец катер подошел к фрегату вплотную и, проскользнув мимо его носа, остановился.

Офицеры кинулись к шкафуту. Матросы толпой поспешили за ними. Но и тех и других ожидало горькое разочарование. Команда катера не узнала о барке ничего нового. Краткое приказание лейтенанта: «Живо назад! Возвращайтесь с врачом!» — казалось не менее загадочным, чем все остальное. Передав это приказание, гребцы сообщили, что на барке действительно находятся обросшие шерстью люди, которых они не только видели собственными глазами, но даже и слышали. Эти люди говорят на каком-то непонятном языке. Двое из них вскочили на ванты и громкими криками пытались отогнать пришельцев.

Бесхитростный рассказ гребцов облетел военное судно с быстротою молнии. Через несколько секунд моряки затвердили его наизусть. Каждый считал своим долгом присовокупить к нему собственные комментарии. На шканцах его нашли в достаточной степени странным. На нижней палубе он способствовал укреплению веры в «сверхъестественное» толкование событий.

С трепетом выслушали моряки жуткое предсказание одного из вернувшихся товарищей. Этот товарищ повторял буквально то же, что он произнес в момент отплытия катера.

— Попомните мои слова, братцы! Никогда в жизни мы не увидим больше ни смелого капитана, ни юного мичмана, ни старого боцмана. Никогда!

Не успел суеверный глупец замолкнуть, как громкий крик, раздавшийся на юте, заставил всех вздрогнуть и устремить глаза вдаль.

На некоторое время и матросы, занятые обсуждением вестей, привезенных с барка, и офицеры, озабоченные посылкой помощи неведомым страдальцам, и врач, укладывавший инструменты и не знавший, какие именно лекарства понадобятся ему, — все прекратили наблюдение за странным судном.

Раздавшийся на юте крик напомнил морякам о его существовании. Они бросились к поручням и устремили взоры на барк.

Впрочем, нет. Не на барк, а на то место, где он только что стоял.

Ко всеобщему изумлению, барк исчез.

Глава IV ЧЕРНЫЙ ШКВАЛ

Ужас, вызванный исчезновением загадочного судна, продолжался всего несколько секунд. Как и следовало ожидать, исчезновение это объяснялось чрезвычайно просто. Причиною его явился туман. Легкая голубовато-серая дымка, окутывающая море, уступила место плотной и темной пелене, внезапно поднявшейся над океаном и совершенно закрывшей барк. Матросы отлично понимали, что та же участь грозит и фрегату. Хотя в исчезновении «корабля-призрака» не было ничего таинственного, их продолжал томить какой-то неопределенный страх. Разумеется, они боялись не тумана. Такое обычное явление не могло устрашить людей, вечно борющихся со стихией и нередко пробивающих себе путь среди ледяных гор, невидимых во мраке вечной ночи.

Страх их объяснялся совсем иным: они сомневались в естественности происшедшего. Туман сам по себе мало беспокоил их. Но почему туман поднялся именно теперь, в ту минуту, когда они оживленно разговаривали о таинственном судне, вызвавшем столько противоречивых толков; в ту минуту, как одни из них уверяли, что на барке прячутся пираты, другие задавались вопросом о реальности его существования, а третьи во всеуслышание называли его призраком? Разве естественное явление, явление природы, не может быть следствием сверхъестественных, непостижимых причин?

Пробегая глазами эту страницу, читатель, наверное, улыбается. И конечно, будет прав. Такие рассуждения донельзя смешны и нелепы. Не следует забывать, однако, что английские моряки середины девятнадцатого века были людьми довольно невежественными и что суеверие, которым они страдали, до сих пор еще весьма распространено и в так называемом культурном обществе. Вековые предрассудки чрезвычайно крепко сидят в людях.