Сочинения в трех томах. Том 1 - [42]

— Надеюсь, для нас найдутся свободные номера? — взяв «кейс» с бижутерией и косметикой, Джой одарила Смита чарующей улыбкой.

— Для вас, синьора, приготовлены президентские апартаменты, — перехватил инициативу Макдональд. — Спасибо, что почтили выбором именно наш отель.

— Как он называется?

— «Амарантовая вилла», — проявил находчивость Смит, слегка раздосадованный, что его оттеснили. — Категория «пять звездочек».

— Кухня по выбору! — коротко хохотнул австралиец.

— Вот как? — оживленный румянец на обветренном личике Джой поблек. — Я правильно вас понимаю?

— К сожалению, миссис Валенти, — с печальным сочувствием кивнул Смит.

— Мне нужно привести себя в порядок, — мгновенно замкнувшись, бросила она и бочком прошла мимо мужчин к лестнице. — Я не заблужусь?

— Выбирайте любую комнату, — посоветовал Смит, не сделав даже попытки проводить даму.

— Коллекции? — поинтересовался профессор, царапнув ногтем притороченный к вьюкам контейнер.

— Надеюсь, — несколько неопределенно отозвался Макдональд.

— Значит, с вами тоже происходили всякие чудеса? — Валенти придирчиво окинул оком античные колонны, явно барочные окна и нелепый готический аркбутан, полускрытый каминной трубой. — Конечно, друзья мои, такого не может быть? — разминая занемевшие ноги, он слегка помассировал икры и принялся энергично вышагивать по гравийной дорожке. — Я не знаю подобных построек.

Статуи из каррарского мрамора с их вековыми черными трещинками и сглаженными временем очертаниями не понравились ему еще больше.

— Это не Греция, — отчеканил он хорошо поставленным голосом профессионального лектора, — не Рим эпохи упадка и, уж конечно, не Гандхара, на что хоть в какой-то степени можно было рассчитывать. Это жалкая слепая эклектика, порожденная развитой, но нечеткой памятью. И я готов согласиться с вашим прогнозом, мистер Макдональд. Наваждение, надо думать, развеется, едва исчезнет питающий его источник.

Испытывая сложное чувство разочарования и вместе с тем облегчения, Смит, как загипнотизированный, последовал за итальянцем. В отличие от них с Макдональдом, предпочитавших изъясняться полунамеками, профессор Валенти излагал свои выводы с научной беспощадностью и прямотой. Он словно бы размышлял вслух, оценивая первые результаты потрясающего эксперимента, где сам же и был подопытным кроликом.

— Но все-таки что это? — преодолевая неясное внутреннее сопротивление, спросил Смит, сбивая щелчком улитку, прикорнувшую на ягодице Психеи. — Объективная реальность или массовый гипноз?

— Я ничего не исключаю, — не без удовольствия отчеканил Валенти, — хотя предпочитаю последнее. Ради спокойствия духа. Именно ради спокойствия, к сожалению, — а не на основе объективного анализа, как вы могли ожидать.

— Понимаю вас, — участливо вздохнул Смит. — Вполне понимаю… Анг поможет вам разместить животных, — махнул он рукой, подзывая шерпа. — Если эти роскошные розы придутся по вкусу якам, мы не станем возражать. Верно, мистер Темба?

По молчаливому уговору решено было провести эту ночь на вилле, с тем чтобы утречком выступить всем вместе. Чем больше людей, тем надежнее. Да и день считай что сгинул. Солнце уже заметно клонилось к гребенчатой кайме исполинского цирка, и жесткие с металлическим привкусом краски смягчила бархатистая тень.

После коллективной трапезы, где на стол почти демонстративно выставили только свои, до последней крупинки проверенные припасы, безмолвно игнорируя постороннее, Макдональд спустился с сигарой в сад. Хотелось в одиночестве посмаковать редкостную регалию[29], скрученную из лучшего кубинского табака, и поразмыслить.

В просветах между деревьями, остывая, серебрилась щебнистая равнина. Где-то там, далеко за стеклянистыми волнами перетекающего воздуха, ждала разгадка. Шевельнулось предчувствие, что судьба доведет его до последнего края и бросит околевать где-то в непостижимой близости откровения.

Макдональд зябко поежился и швырнул зашипевший окурок в банку с голубыми лотосами из безмерно далекой нильской дельты. Не причуду воображения, не гривуазный изыск увидел он в декадентских больных цветках, закрывшихся к ночи, но вызов, неприкрытое издевательство кошки, сторожащей отпущенную мышь.

Возвращаясь к себе, он услышал задышливую возню и включил фонарик. Одурманенный Аббас с искаженным напряженной гримасой лицом, в кровь исцарапанным ногтями, тащил куда-то упиравшуюся из последних сил Джой. Она застыла на миг, завороженная светом, прикрыв локотком распахнутый ворот, и с неестественной медлительностью заскользила вдоль стены по направлению к галерее.

Испустив нутряной клекочущий хрип, Аббас вырвал из ножен вороненый клинок и по-кошачьи сжался для сокрушительного прыжка, но Макдональд нырнул ему под ноги, перехватил руку с оружием и резко рванул ее в сторону. Хрустнули оборванные связки, но, прежде чем пакистанец успел осознать затопившую все его существо сумасшедшую боль, Макдональд нанес несильный, точно рассчитанный удар в висок. Едва ли это было нужно, но, действуя почти инстинктивно, он не мог остановиться на полдороге.

Взвалив на плечо обмякшее тело, Макдональд оглянулся по сторонам, ища пропавшую Джой.