Сочинения в двух томах. Том 2 - [76]

Все были в полном восторге при мысли, что освободятся от невыносимого заключения. В одну минуту все ожило. Оставались в бездействии только пятеро из экипажа; из них один был почти мальчик, которого звали Билли и считали полудураком, полуидиотом. Помощник, который после драки лежал около люка почти без чувств и связанный, был забыт всеми. Между тем «Адмирала» сразу заметили с «Семирамиды» и начали давать сигналы, а через десять минут судно подошло к большой яхте. Немедленно принялись за перегрузку золота. Это было сделано наскоро; затем все поспешили покинуть «Адмирала»… «Семирамида» снова дала ход и стала удаляться от покинутого судна.

Теперь все стали ждать его крушения. Но, прежде чем это произошло, показалось на мостике судна видение, заставившее побледнеть лица торжествующего экипажа и вызвавшее у всех крики злобы и страха. Это был помощник шкипера Майк Бреннан, о котором совершенно забыли. Теперь он вдруг показался у колеса и с бешеными проклятиями обрушивался на отъезжавших. Там он стоял некоторое время. Вдруг раздался сильный гул как бы от мощного взрыва в машинном отделении, и маленький пароход, накренясь на бок, подняв корму над волнами, через несколько минут погрузился в воду. Вместе с судном исчез и помощник. Но, когда он исчезал, раздался голос идиота Билли:

— Я его освободил! Я это сделал! Кто хочет выслушать Билли? Да будут прокляты умные!..

Смерть Бреннана произвела сильное впечатление на экипаж «Семирамиды». Но раздумывать было нечего. Скоро в Лондоне должны были узнать о разбое — и тогда не уйти от погони. Берк велел усилить пары.

V ТРИ ДНЯ СПУСТЯ

На третий день вечером после гибели «Адмирала» «Семирамида» направилась к Северному морю, держась шотландского берега. Экипаж скоро забыл кровавую драму, разыгравшуюся на «Адмирале», и теперь устремил жадные взоры на ящики с драгоценным металлом, загромождавшие большую каюту. Мысли всех вращались только вокруг золота. Соблазн был так велик, что на второй день Георга Уайта, одного из матросов, застали в каюте, старающимся открыть ящик со слитками. Берк приказал немедленно наказать его.

— Вы будете наказаны для примера другим, — проговорил шкипер, когда виновный стоял перед ним, — а если это не поможет, то я застрелю вас!

— Вы не смеете меня трогать, — крикнул тот сердито, — я не подвластен вам!

Матросы, услыхав громкие голоса, собрались вокруг них. Многие роптали, защищая Уайта и соглашаясь с ним.

— Вы не смеете его трогать, — говорили они, — он не ваш, и мы все на его стороне!

Берк посмотрел на них очень спокойно, когда они говорили это, но, когда один из них приблизился к нему с угрожающим видом, он вдруг вытащил большой револьвер из своего кармана и ударил подошедшего по голове с такою силою, что тот упал навзничь.

— Ну, — сказал шкипер по-прежнему спокойно, — кто еще сунется ко мне?

Но желающих не оказалось. Все поспешили скрыться, даже Уайт. Однако Берк, заметив это, так схватил его и потряс, что у того зубы застучали.

— Ты собираешься идти спать, не правда ли? — сказал он. — А я хочу немного разбудить тебя. Сюда! Привяжите его! Это ведь не казенное судно! Не так ли? Вы не подписали мне никакой бумаги? Ну, тогда я подпишу за вас, даже приложу еще печать!

Нашлись покорные исполнители его воли, и Уайт был подвергнут двадцати ударам кнута. Когда кончили наказание, несчастный лишился чувств, но Берк толкнул его тело ногою, сказав:

— Так ты не подписал, дружище? Ну, вот вместо этого моя подпись! Думаю, раньше чем через неделю или две она не сотрется. Бросьте его на скамью, — приказал он матросам, — а если у него еще будут какие-нибудь претензии, когда он очнется, то я готов выслушать их на тех же условиях!

Жестокость Берка запугала всех присутствующих, заставив на время забыть о всяких опасностях.

Хель Фишер, также присутствовавший при наказании, ушел с мрачным лицом. Последние три дня юноша жил как бы во сне, не видя своего друга Принца. Но на четвертый день тот явился к нему и на вопрос Фишера, что тут происходит, объяснил:

— Я могу сообщить вам вкратце, что, во-первых, мы куда-то отправляемся, и это не суточное плавание, как вы видите. Во-вторых, у нас на судне что-то есть такое, чего мы не отдадим дешево, Хель. Это — денежный груз!

Он почти прошептал последние слова и, видя удивление юноши, весело засмеялся.

— Да, у Кеннера и у меня важное дело. Мы должны перевезти этот груз в Буэнос-Айрес для людей, которых я не должен называть. Это важное дело, и здешним людям нельзя его доверять. Нам, может быть, предстоит борьба, нам будет нужна вся ловкость. Вы должны остаться с нами!

Фишер выслушал неловкую ложь, как школьник, слушающий рассказы моряка. Дело в том, что Мессенджер только что выдумал эту историю, чтобы как-нибудь удовлетворить любопытство юноши. К счастью, его ученик так мало знал жизнь, что очевидная нелепость заявления о необыкновенной опасности при перевозке денег в Аргентину никак не запала в его неразвитый ум. Он только думал, что теперь будет принимать участие в таком хорошем деле, и восторженно ответил:

— Стоять за вас? Конечно! За кого же другого я могу стоять, как не за вас?!