Сочинения в двух томах. Том 2 - [23]

Первым заговорил наш молчаливый капитан.

— Есть ли нам какое-нибудь дело до этого судна? — резко спросил он.

— Не думаю, но это приятное зрелище, не правда ли, капитан? Чилийское военное судно, преследующее среди белого дня пассажирский пароход! Что вы на это скажете?

Он пренебрежительно пожал плечами и, немного погодя, ответил:

— Я дал бы Бог знает что, чтобы быть на сотню миль отсюда! — затем, быстро повернувшись на каблуках и пристально глядя мне в глаза, он вдруг спросил: — Скажите, желаете вы, чтобы эта яхта благополучно вернулась в порт?

— Ну, конечно, — ответил я, — к чему такой вопрос?

— К тому, что с вашего разрешения я поверну корабль и буду уходить подальше!

В этот момент к нам подошел Родрик.

— Погодите немного, капитан, — проговорил он, — это такое зрелище, за которое я готов отдать половину своего состояния!

— Это ваше дело, господа, — заметил капитан, и в голосе его слышался едкий сарказм, — яхта ваша!

— Мне кажется, что он прав, — сказал я, когда капитан отошел в сторону.

— Нет еще, подождем немного, мы успеем уйти прежде, чем эти двое сведут свои счеты! Смотри, видишь теперь человека на капитанском мостике желтого судна?

С лихорадочной поспешностью я поднес трубу к глазам, и так как солнце заливало своим светом этот мостик, а судно находилось на расстоянии не более полуторы миль от нас, то отлично мог различить фигуру человека на мостике безымянного судна, и мне казалось, что я узнал ее, но до поры до времени я не решался сказать об этом Родрику.

— А заметил ты, — продолжал мой друг, — что это странное судно, идущее с такой невероятной быстротой, не выпускает ни пара, ни дыма?

Действительно, он был прав, я не заметил этого.

Вдруг из большого орудия, помещавшегося в носовой башне золотого судна, показался огонь, и снаряд, просвистев в воздухе, на этот раз ударил прямо в переднюю, носовую часть пассажирского парохода. Громкие крики ужаса и отчаяния огласили воздух, на палубе начался страшный переполох. Одновременно с этим на золотом судне стали давать сигналы.

— Капитан, видите, что они делают? Бога ради, посмотрите туда! — крикнул я, но капитан уже сам с напряженным вниманием следил за тем, что делалось на разбойничьем судне.

— Это сигнал лечь в дрейф и ждать шлюпку, — сказал он, — наверное, кто-нибудь едет на пароход.

Не успел капитан договорить этих слов, как с золотого судна действительно стали спускать шлюпку. Оба судна прервали свой бешеный бег, и мы, не ожидая, что они смогут остановиться, очутились теперь совершенно близко от них.

Но враги до того были заняты друг другом, что даже не заметили нас. Я направил свой бинокль на человека, расхаживавшего по капитанскому мостику и, очевидно, распоряжавшегося всем, и на этот раз совершенно убедился, что вижу капитана Блэка, того самого, которого видел в Париже на улице Жубер.

Теперь уже не оставалось сомнения в правдивости посмертных записок бедного Мартина Холля. Все его предположения, весь ряд установленных им фактов находили теперь полное подтверждение.

Вот оно, это пресловутое золотое судно, вот его командир — капитан Блэк, вот его разбойничье нападение среди белого дня на большой пассажирский пароход. Кто мог еще сомневаться после всего этого?

Родрик не мог узнать этого человека, так как не имел ни малейшего представления о его наружности, но, как бы угадывая что-то, вопросительно смотрел на меня.

Опасаясь быть услышанным, я только взглянул на него, и в этом взгляде он прочел все.

— Пора уходить, Марк, — проговорил он, — ведь, когда они покончат с этим судном, очередь будет за нами.

— Что ты говоришь? Не может быть, чтобы он затопил этот пароход! Знай я это, я ни за что не ушел бы отсюда, хотя бы это стоило мне жизни! — воскликнул я.

— Это неразумно! Чем мы можем помочь тут? Ведь пират взорвет нас одним своим ядром, кроме того, не забывай, что с нами Мэри!

В это время милая девушка неслышно вышла наверх и с испуганным видом смотрела на драму, разыгрывавшуюся у нас на глазах. Вот шлюпка с безымянного судна подошла с самому борту черного парохода, название которого теперь ясно читалось: «Царь Океана».

— Не лучше ли тебе, Мэри, сойти вниз? — обратился к ней Родрик.

— Нет, пока вы оба здесь, и я останусь с вами, — заявила она. — Почему для меня какие-то исключения? Я слышала, что ты сказал, Родрик, и не хочу стоять между вашим добрым намерением и жизнью этих несчастных! — И она, ухватившись за мою руку, повисла у меня на руке, как бы ища во мне поддержку. Ее благородная смелость придала нам мужества.

— Я за то, чтобы оставаться здесь до конца, — заявил я, — а вы, капитан, и теперь хотели бы уйти?

— Это ваша яхта, господа, и ваши люди. Вся ответственность лежит на вас, а мне безразлично, мое дело — поступать согласно вашему желанию.

Слова его слышал весь экипаж, и среди людей поднялся глухой ропот. Тогда я выступил вперед, обратившись к ним со словами:

— Ребята, вы видите, что там происходит грязное дело. Что именно, я не могу вам сказать, но несомненно, что английское судно старается уйти от преследующего его чужеземного судна и, весьма вероятно, будет нуждаться в нашей помощи и содействии. Решите, что нам делать, оставить ли его на произвол судьбы или поддержать, сколько можем?