Сочинения в двух томах. Том 2 - [181]

Беатриса сразу увидела Вильтара, как только он вошел в комнату, она сделала знак веером, как бы приветствуя его. Он подошел к ней и представил ей Валланда, она же со своей стороны познакомила его с кардиналом Зено и с другими епископами и сановниками, и некоторое время все они поддерживали пустой светский разговор. Но Беатриса и Вильтар только ждали минуты, чтобы поговорить наедине; наконец Беатриса улучила минуту и спросила Вильтара вполголоса:

— Где граф? Что его задержало?

Вильтар, ожидавший этого вопроса, ответил с видом человека, который охотно бы скрыл истину.

— Дорогая маркиза, я думал, что вам уже все известно.

— Известно? Но что же мне может быть известно?

— Мне хотелось бы, чтобы вы это узнали от кого-нибудь другого, маркиза, не забудьте, что я ведь друг Г астона.

Она широко открыла свои прелестные глаза, как бы опасаясь какого-то невиданного, но ужасного удара.

— Значит, с ним что-нибудь случилось? — воскликнула она.

— Да, как вы и говорите, с ним случилось что-то.

— Он ранен? Болен?

— Хуже, маркиза.

Она приготовилась уже к дурным вестям, но эти слова почти лишили ее чувств; она тяжело оперлась на спинку золоченого стула.

— Говорите яснее, что может быть хуже болезни?

— Неосторожность.

— Так, значит, это была только неосторожность с его стороны.

Маркиза снова порозовела и оправилась.

— Но ведь если неосторожность считать преступлением, то мы — все преступники, — воскликнула она почти весело.

— Я не согласен с вами, маркиза, мы преступны, если только наша неосторожность причиняет кому-либо вред.

— Но что же Гастон сделал? Почему вы говорите все это так таинственно?

— Мне хотелось бы пощадить вас, вы и так слишком скоро узнаете об этом.

— Пожалуйста, не заботьтесь обо мне. Мне уже нечего терять.

— То же самое можно сказать и про нашего друга Гастона, ему тоже больше нечего терять.

— Что вы хотите сказать этим?

— Он уже и так потерял восемнадцать человек гусар, они были убиты три дня назад вашими соотечественниками, маркиза.

Она сразу опечалилась, так как поняла, что с Гастоном случилась какая-нибудь неприятность.

— Неужели вы не можете быть откровенны со мной, если я прошу вас об этом? — сказала она довольно резко.

Вильтар осторожно дотронулся до ее руки и сказал шепотом:

— Я не хотел причинить вам горя, но если вы непременно хотите…

— Говорите скорее, лучше знать худшее.

Он пожал плечами и стал говорить, не глядя на нее:

— Наш друг Гастон — горячая голова: он вообразил, что ему удастся победить предрассудки, накопленные годами, одним эскадроном гусар. Он мог бы быть прекрасным епископом, если бы только это не было так скандально: он отправился на рынок и стал там проповедовать, как монах. Вот и все дело в нескольких словах. Он вообразил, что ему стоит махнуть рукой, и сразу же повсюду водворится мир и тишина и воцарятся дружеские и братские отношения. Так как народ не согласился сразу с ним, он попробовал хорошенько пугнуть его, чтобы он сразу поумнел. Но, к сожалению, эта публика стала стрелять из своих мушкетов, и некоторые даже возымели счастливую мысль нагородить полную улицу трупов, чтобы наш друг не мог вернуться к нам. Гастон попал в ловушку, и все его люди были перебиты, потому что расчет его оказался не верен. Наш друг погиб бы вместе с ними, если бы одна прелестная женщина не сжалилась над ним. Мне интересно знать, знакомы ли вы с ней?

Беатриса окинула его быстрым, пронизывающим взглядом и спокойно ответила:

— Назовите ее имя, и я скажу вам, знаю ли я ее.

Он все еще старался не смотреть на свою собеседницу и продолжал, не торопясь:

— Мне кажется, что вы ее знаете, так как мы уже говорили о ней, — это Бианка, дочь Пезаро.

— Вам прекрасно известно, что я знаю ее, — что же дальше?

— Дальше? Дальше ничего не было, маркиза. Гастон не мог прийти сегодня к вам, так как он находится у нее в доме.

Слова эти Вильтар произнес с напускным равнодушием, как бы мимоходом. Он несколько минут еще не решался после того взглянуть на Беатрису, но, когда он наконец поднял на нее глаза, она улыбалась и говорила о чем-то с кардиналом Зено.

— Кажется, ужин готов, — заметила она потом окружающим. — Пройдемте в столовую, господа.

Музыка на галерее заиграла какой-то венгерский марш. Двери, ведшие из салона в столовую, широко распахнулись, впереди шел кардинал, предшествуемый людьми, несшими канделябры, а за ним под руку с Вильтаром следовала маркиза де Сан-Реми.

XXIV

Гастон ничего не знал о приезде Беатрисы в Верону, все обитатели дома, в котором его приютили, тщательно скрывали это от него. Рана у него была тяжела, и он потерял очень много крови, но молодость взяла свое, и, благодаря тщательному уходу Бианки, он стал быстро поправляться. С каждым днем он заметно оживал, все больше привязывался к Бианке и с нетерпением ожидал ее появления. Хотя больше она ни единым словом не упоминала о своей любви, чувство это проскальзывало в каждом ее движении, в каждом взгляде, он понимал это и, конечно, не мог не быть благодарен за такое отношение к себе. Что касается старого Филиппи, тот проводил свою жизнь около камина на кушетке, с которой поднимался для того, чтобы изредка изрекать разные нравоучительные сентенции и говорить о том, что бы он сделал, если бы снова температура больного повысилась. Странное предложение, сделанное им в первый день Гастону, уже больше не повторялось им, он все время молча сидел в своем углу и приготовлял различные лекарства, которых, однако, никто не принимал.