Сочинения в двух томах. Том 1 - [92]

У подножия лестницы ему встретился доктор.

— Посмотрите, что там делается внизу! — сказал он. — Полный, открытый бунт… Капитан ничего не может сделать, он со своими людьми едва-едва управляется наверху. Высокочтимый викарий внизу урезонивает и уговаривает этих безумцев, которые от страха и ужаса совершенно лишились рассудка. Право, ему надо подивиться… Молодчина этот викарий! Пойдемте туда, вы сами увидите!

— Идемте! Попытаемся и мы сделать, что возможно!

Когда они спустились, им предстала душу раздирающая картина. В трюме было темно, стоны, жалобы и проклятия стояли в воздухе. Женщины прижимали своих детей или молящим жестом протягивали их к вошедшим, прося спасти. Мужчины мрачно потрясали кулаками или, выхватив свои ножи, грозили силой проложить себе дорогу на верхнюю палубу. Особенно свирепствовал и неистовствовал один ирландец — присутствие викария еще более раздражало его.

— Неужели они думают, что я буду тонуть вместе с этими еретиками? Что он тут делает, этот черноризец? Да я лучше буду умирать с некрещеным негром, чем с ним! За один шиллинг я проломлю ему голову!

На это викарий достал из кармана шиллинг и сунул его ирландцу.

— На, возьми, да не трудись принимать грех на душу — все равно мы с тобой будем тонуть в разных концах парохода! А пока еще до того не дошло, будь мужчиной, смотри, сколько здесь женщин, нуждающихся в утешении! Ты же только смущаешь их своими речами. Если бы пришло нам время умирать, неужели бы капитан запер всех нас здесь?! Речь не о смерти, а об опасности для неразумных! Попробуем, друзья, быть благоразумными! Мы еще вместе будем плясать в Дублине, если все будем дружны между собой! Давай-ка лучше ударим по рукам, дружище, еще не пришел час брататься с русалками!

— Воистину так! Чего мы взбеленились раньше срока? Умного человека всегда хорошо слушать. Скажите-ка, высокочтимый, что же мне теперь делать, по-вашему? — заговорил совсем другим тоном успокоенный ирландец.

— А вот, сколько помнится, есть у вас здесь концертино. Кто умеет, сыграет, а кто может, тот споет. Вот я первый затяну, хотя давно не певал, а надоест петь, станем плясать!

Предложение это всем понравилось, и его тотчас же привели в исполнение.

— Ну, не говорил ли я вам, — обратился доктор Купер к Мюрри Весту, — что этот викарий — славный парень? Клянусь честью, ведь он спас нам этот день! Теперь здесь на часок-другой забавы и веселья хватит, и все они будут спокойны до поры до времени и без нас! Поэтому пойдемте-ка взглянем, что делают наши дамы. Ведь у них нет ни песен, ни пляски!..

С большим трудом, хватаясь за все притолоки и выступы, поминутно сталкиваясь друг с другом, добрели они наконец до общего салона. Большинство дам не расставалось в этот день со своими койками, но Джесси Голдинг и одна из девиц казино находились в салоне и жались друг к другу.

— Смотрите, — сказал доктор вполголоса, указывая на двух девушек, — не говорил ли я, что море — великий демократ и в минуту опасности все равны?

— Неужели это никогда не кончится, эта качка? Я бы, кажется, Бог знает что дала, чтобы очутиться на твердой земле! — воскликнула не то шутливо, не то жалобно Джесси, обращаясь к вошедшим.

— Как вы полагаете, нам здесь не грозит опасность? — спросила молодая актриса, вся бледная и дрожащая.

— Не больше, чем на сцене театра казино! Но на всякий случай я бы вам советовал взять какую-нибудь книгу и развлечься, а не думать о буре и о качке. Всегда лучше заняться чем-нибудь, когда чувствуешь себя не вполне спокойно! — посоветовал доктор.

— Но я не могу ничем заняться! — плаксиво возразила девушка. — Эта мысль так ужасна… так ужасно подумать, что с нами может случиться что-нибудь. Не правда ли? — обратилась она к Джесси.

— Не говорите таких страшных вещей, моя милая, и будьте благоразумны! — отозвалась та. — Если бы что-нибудь случилось, то, я надеюсь, мистер Вест позаботится обо мне!

Мюрри Вест поднял голову и взглянул на нее очень серьезно.

— О, — воскликнул он, — знайте, что я ловлю вас на слове!

Она рассмеялась, точно все это было не более как шутка, и затем добавила несколько скептически:

— Что бы вы могли сделать?

— Это я скажу вам, когда придет время! — ответил он.

Около пяти часов пополудни буря достигла своей кульминационной точки и затем вдруг разом уступила место мертвому штилю, а на следующие сутки, часам к двум пополудни, пароход и вся безбрежная равнина океана потонули в густом белом тумане, настолько непроницаемом, что с трудом можно было различить человека, стоящего в двух шагах. Тщетно светились прожекторы парохода, тщетно завывала сирена, словно жалобный вопль духа мглы, и пассажиры с нескрываемой тревогой осведомлялись, долго ли еще придется ожидать помощи. Прошло более сорока часов со времени катастрофы, и ропот начинал уже явно раздаваться со всех сторон. Капитан Росс за всю ночь ни на минуту не отлучался со своего поста и даже в восемь утра, на другой день, все еще стоял на мостике, когда, словно страшный призрак, какое-то судно вдруг вынырнуло из тумана и в одно мгновение опрокинуло пароход.

Один страшный, душу раздирающий крик повис на мгновение в воздухе над мертвой поверхностью океана, и затем наступило вечное безмолвие могилы.