Сочинения в 3-х тт. Том 2 - [12]

Я оставил его слова без внимания и взглянул на лежавший посреди комнаты труп.

Невысокий, коренастый мужчина в коричневом костюме лежал на спине в луже крови и стеклянными глазами из-под надвинутой на лоб серой шляпы пялился в потолок. Одна пуля снесла ему полчелюсти. Голова была закинута назад, и видно было отверстие в шее, куда через галстук и воротничок вошла вторая пуля. На одну руку он упал, а в другой сжимал здоровенную дубинку.

Я перевел взгляд на старика. На его лице застыла злобная, идиотская улыбка.

— Болтать-то вы мастер, — сказал он. — Это я заметил. Кому угодно голову заморочите. А что вы еще умеете? Только языком трепать?

Спорить было бесполезно. Я бросил на него сердитый взгляд и напомнил:

— Я ведь, кажется, просил меня не беспокоить, пока вы не захотите говорить начистоту.

— Просил, дружок, просил. — В его голосе прозвучало какое-то дурацкое торжество. — Вы хотели начистоту? — Пожалуйста. Мне нужен человек, который очистит наконец берсвиллские конюшни, выкурит крыс, больших и маленьких. Но учтите, такая работа по плечу только настоящему мужчине.

— Так бы сразу и говорили! — прорычал я. — Если у вас есть для меня хорошая работа и вы дадите хорошие деньги, я, может быть, и соглашусь. А все эти разговоры о конюшне и крысах для меня пустой звук.

— Ладно. Я хочу очистить Берсвилл от жуликов и проходимцев. Это для вас не пустой звук?

— Еще сегодня утром вы этого не хотели, — сказал я. — Передумали?

Последовало длинное, невразумительное объяснение, которое перемежалось руганью и криком. Сводилось оно к тому, что Берсвилл он строил собственными руками, возводил, можно сказать, по кирпичику, и либо город сохранится в том виде, в каком он когда-то был, либо его не будет вообще. Никто не смеет угрожать ему, Элихью Уилсону, в его собственном городе. Он их в покое оставил, но, если они будут учить его жить, он им покажет, кто есть кто. Закончил он свою речь, ткнув пальцем в убитого и хвастливо заявив:

— Пусть знают, что старик еще кое на что способен.

Я пожалел, что был нетрезв. Его фокусы озадачили меня, я никак не мог взять в толк, что за ними скрывается.

— Дружки подослали? — спросил я, указав на убитого.

— Они, не иначе, но разговор у нас был коротким, — сказал старик, поглаживая лежавший на одеяле пистолет.

— Расскажите, как все произошло?

— Да рассказывать особенно нечего. Слышу, дверь в спальню открывается, зажигаю свет, вижу — стоит. Я выстрелил — и все дела.

— Когда это было?

— Около часа.

— И с тех пор он тут лежит?

— С тех пор и лежит. — Старик злобно засмеялся и опять начал ерничать: — Что, покойников никогда не видели? Или боитесь, воскреснет?

И тут я засмеялся. Мне вдруг стало ясно: старикан сильно струхнул — от этого и дурачился. Поэтому хвастался, угрожал, не давал вынести тело. Хотел, чтобы мертвец лежал на виду — труп отгонял страх, был наглядным свидетельством того, что старый Элихью еще может за себя постоять. Теперь я все понял.

— Вы действительно хотите очистить город?

— Сказал, хочу — значит, хочу.

— Учтите, у меня должны быть развязаны руки, никому никаких поблажек, во всем идти мне навстречу. Деньги вперед — десять тысяч!

— Десять тысяч! С какой стати я буду платить такую громадную сумму человеку, которого знать не знаю. Который только и умеет, что языком трепать.

— Не валяйте дурака, я представляю «Континенталь». Вы же это агентство знаете.

— Да, и они меня знают. И им должно быть известно, на что я способен.

— Вопрос стоит иначе. Люди, которых вы хотите отправить за решетку, еще вчера были вашими дружками. Быть может, через неделю вы опять с ними снюхаетесь. На это мне наплевать. Но стараюсь я не ради вас. Я не для того рискую, чтобы помочь вам приструнить их, а потом убраться восвояси. Если хотите, чтобы дело выгорело, придется раскошелиться. Лишнее я не потрачу. Но учтите, либо я доведу дело до конца, либо вообще за него не возьмусь. И это мое последнее слово.

— И мое тоже, черт вас побери! — взревел он.

Окликнул он меня, когда я уже спускался по лестнице.

— Я — старик, — пробурчал он. — Будь я на десять лет моложе… — Он глянул на меня и стиснул губы. — Так и быть, даю вам этот чек, пропади он пропадом.

— И полномочия распоряжаться им по своему усмотрению? — Да.

— Хорошо. Сейчас все и оформим. Где ваш секретарь?

Уилсон нажал на кнопку, и, словно из-под земли, перед нами вырос его молчаливый секретарь. Где он все это время отсиживался — неизвестно.

— Мистер Уилсон хочет выписать чек на десять тысяч долларов детективному агентству «Континенталь», а также написать в Сан-Франциско письмо, санкционирующее расследование преступлений и политической коррупции в Берсвилле. В письме следует оговорить, что агентство имеет право вести расследование так, как оно сочтет нужным, — заявил я ему.

Секретарь вопросительно посмотрел на старика, но тот, насупившись, кивнул своей белой круглой головой.

— Но сначала вызовите полицию! — крикнул я вдогонку скользнувшему к двери секретарю. — Пусть приедут и заберут труп грабителя. И врачу мистера Уилсона тоже позвоните.

На это старик тут же заявил, что нечего вызывать сюда этих проклятых докторов.