Сочинения в 2 т. Том 2 - [57]

Лялин колебался. Он кусал губы и почему-то поминутно оглядывался на окно.

— Нет, — наконец сказал он очень тихо. — Я не верю вам. Все ложь.

Однако следователь понял, что дело теперь в условиях, в цене.

С этого дня Зет был переведен в отдельную камеру, похожую скорее на больничную палату, с мягкой постелью и письменным столом. Он прекратил голодовку. По утрам он с интересом просматривал меню, непрерывно дымя сигаретами. Лысый заходил к нему запросто, болтая о погоде, о мелких городских новостях, приносил иллюстрированные журналы. Он был немного артистом, как всякий следователь, кому приходилось не только листать бумаги, но стучаться с отмычкой в человеческие сердца. Не желая надолго откладывать дело, он первый осторожно заговорил об условиях и сумел скрыть удивление, услышав огромную сумму, которую запросил этот вундеркинд. Юноша знал себе цену. Он намекнул довольно откровенно, что ему платили не меньше.

Уже прощаясь и обещая зайти на следующее утро, следователь случайно достал из кармана смятую телеграфную ленту.

— Вот, кстати! — воскликнул он. — Представьте, я совершенно забыл… Вам знаком этот передатчик? Я думаю, по роду работы вы должны его знать.

— Я не буду расшифровывать текста, — сказал Лялин. — Ни единого слова. Я еще не служу у вас.

Бритая челюсть отяжелела и отвисла. Но следователь улыбнулся. Он был очень мирно настроен все эти дни.

— Не следует горячиться, господин Зет. Я не прошу вас расшифровывать текст. Мне только хотелось бы знать: знаком ли вам этот передатчик?

Лялин взял ленту и быстро пробежал ее глазами.

— Простите, мой друг, — настороженно заметил чиновник, — хотя я не специалист, но, мне кажется, вы читаете ее с конца.

Лялин поднял голову, задумчиво посмотрел на следователя, так, словно не понял этого замечания.

— Я читаю правильно. Уж этому вы не учите меня, господин шеф. Я знаю этот шифр. Он устарел. Он уже заменен новым.

— Где же находится тайный передатчик?

Лялин встал. Он прямо смотрел на следователя. Синие зрачки его глаз сузились и потемнели.

— Вы хотите это знать? Я могу ответить. Он находится здесь, в Херсоне.

Следователь закатил глаза и деланно громко засмеялся.

— О, вы откровенно шутите, мой друг! Наши специалисты уверяют — этот передатчик находится в Одессе, По крайней мере где-то в районе Одессы.

Лялин тоже улыбнулся. Он подмигнул следователю и даже похлопал его по плечу.

— Ваши специалисты! В таком случае, мне их очень жаль. Я знаю адрес передатчика и мог бы сейчас провести вас к этому подъезду.

— Если так, господин Зет, — пробормотал следователь, — если это действительно так, — я обещаю вам мое полное доверие… Позже вы поймете — это очень много значит… для вас.

Пленный был слишком самоуверен. Казалось, он забывал, что находится в заключении. Не случайно он обронил фразу: «Для таких специалистов, как я, война имеет особые законы». Лысый отметил его мальчишеское бахвальство. Он приготовился изумляться и восхищаться, но Лялин, видимо, почувствовал ловушку, скомкал, отбросил сигарету и отошел от стола.

— В конце концов, — сказал следователь, нарочно отворачиваясь, чтобы подчеркнуть, будто он не следит за выражением его лица, — у партизан таких передатчиков слишком много. Один не имеет значения. Этот адрес важен с другой точки зрения: вы получите наше доверие; фактически — ордер на жизнь и свободу… Не подумайте, что это слова. Я хочу, чтобы уже теперь вы чувствовали себя свободным. Вы можете отправиться в город когда угодно. С вами будет только один человек в штатском. И одно условие — вы дадите мне обещание, что не попытаетесь бежать.

Разгадал ли Зет и эту очередную ловушку? «Если он с радостью согласится, — думал следователь, — его нельзя отпускать ни на шаг». Нет, пленный опять спутал все карты начальника. Он ответил решительно:

— Как? Вы посылаете меня в город? Но ведь наши узнают… Тогда вам останется меня похоронить.

Так между ними начался упорный, осторожный торг, полный ложной вежливости, скрытых угроз и намеков, заранее рассчитанных ловушек и ходов. До сих пор Зет сделал две уступки: он назвал себя и отбросил принципы — ту непримиримую ярость, которой отличались другие пленные. Он дал понять, что с ним можно договориться. Было легко заметить его алчность: он вздрогнул и весь подался вперед, увидя в руках следователя массивный золотой портсигар.

— Но мы забыли об этом передатчике, — сказал лысый, играя портсигаром. — Вы обещали назвать адрес, если он действительно вам известен.

Лялин несмело протянул руку, взял портсигар, взвесил его на ладони и, заглянув следователю в глаза, спрятал портсигар в карман.

— Я согласен… — сказал он, сдерживая волнение. — Я дам адрес. Только я не знаю… сами вы не отыщете тайный ход. Даже если отыщете — они могут уйти.

— Вы пойдете с нами, — вознаграждение слишком солидно.

Он колебался, до хруста ломал пальцы, и следователь видел: трус мог в нем победить. Впрочем, теперь он знал: трусость и алчность всецело отдают в его власть этого маленького человека, награжденного природой необычайной силой анализа и проникновения. Он наклонился и сказал, дружески улыбаясь:

— Вы получите надежную охрану. Помните — дело в доверии, и это главное для вас.