Сочинения. В 2-х томах - [96]

Затмит ли колоб на звездном сале

Сосцы ковриги, — башмачный лак?

Не хочу быть «кобыльим» поэтом,

Влюбленным в стойло, где хмара и кал!

Цветет в моих снах геенское лето,

И в лязге строк кандальный Байкал.

Я вскормлен гумном, соловецким звоном,

Что вьет, как напевы, гнезда в ушах. —

Это я плясал перед царским троном

В крылатой поддевке и злых сапогах.

Это я зловещей совою

Влетел в Романовский дом,

Чтоб связать возмездье с судьбою

Неразрывным красным узлом,

Чтоб метлою пурги сибирской

Замести истории след…

Зырянин с душой нумидийской,

Я — родной мужицкий поэт. —

Черномазой пахоты ухо

Жаворонковый ловит гром —

Не с того ль кряжистый Пантюха

Осеняет себя крестом.

Не от песни ль пошел в присядку

Звонкодугий лихой Валдай,

И забросил в кашную латку

Многострунный невод Китай.

На улов таращит Европа

Окровавленный жадный глаз,

А в кисе у деда Антропа

Кудахчет павлиний сказ.

Анафема, Анафема вам

Башмаки с безглазым цилиндром!

Пожалкую на вас стрижам,

Речным плотицам и выдрам.

Попечалюсь родной могилке,

Коту, горшку-замарашке,

Чтобы дьявольские подпилки

Не грызли слезинок ляшки.

Чтоб была как подойник щедра

Душа молоком словесным… —

Не станут коврижные недра

Калачом поджарым и пресным.

Не будет лаковым Клюев,

Златорог — задорным кутёнком!

Легче сгинуть в песках Чарджуев

С мягкозадым бачей-сартёнком.

В чай-хане дремать на цыновке

В полосатом курдском халате,

И видеть, как звезд подковки

Ныряют в небесной вате.

Как верблюдица-полумесяц

Пьет у Аллы с ладони…

У мускусных перелесиц

Замедлят времени кони.

И сойду я с певчей кобылы,

Кунак в предвечном ауле…

Ау, Николенька милый —

Живых поцелуев улей!

Ау! Я далеко, далеко…

Но в срок как жених вернуся,

Стихи — жемчуга востока —

Сложить перед образом Руси.

(1922)

421 МАТЬ-СУББОТА

Николаю Ильичу Архипову —

моей последней радости!

Ангел простых человеческих дел

В избу мою жаворонком влетел,

Заулыбалися печь и скамья,

Булькнула звонко гусыня-бадья,

Муха впотьмах забубнила коту:

«За ухом, дяденька, смой черноту!»

Ангел простых человеческих дел

Бабке за прялкою венчик надел,

Миром помазал дверей косяки,

Бусы и киноварь пролил в горшки.

Посох вручая, шепнул кошелю:

«Будешь созвучьями полон в раю!»…

Ангел простых человеческих дел

Вечером голуб, в рассветки же бел,

Перед ковригою свечку зажег,

В бороду сумерек вплел василек,

Сел на шесток и затренькал сверчком:

«Мир тебе, нива с горбатым гумном,

Мир очагу, где обильны всегда

Звездной плотвою годов невода!..»

Невозмутимы луга тишины —

Пастбище тайн и овчинной луны,

Там небеса как палати теплы,

Овцы — оладьи, ковриги — волы;

Пищным отарам вожак — помело,

Отчая кровля — печное чело.

Ангел простых человеческих дел

Хлебным теленьям дал тук и предел.

Судьям чернильным постылы стихи,

Где в запятых голосят петухи,

Бродят коровы по злачным тире,

Строки ж глазасты, как лисы в норе.

Что до того, если дедов кошель —

Луг, где Егорий играет в свирель,

Сивых, соловых, буланых, гнедых

Поят с ладоней соборы святых:

Фрол и Медост, Пантелеймон, Илья —

Чин избяной, луговая семья.

Что до того, если вечер в бадью

Солнышко скликал: «тю-тю да тю-тю!»

Выведет солнце бурнастых утят

В срок, когда с печью прикурнет ухват,

Лавка постелет хозяйке кошму,

Вычернить косы — потемок сурьму.

Ангел простых человеческих дел

Певчему суслу взбурлить повелел.

Дремлет изба, как матерый мошник

В пазухе хвойной, где дух голубик,

Крест соловецкий, что крепче застав,

Лапой бревенчатой к сердцу прижав.

Сердце и Крест — для забвенья мета…

Бабкины пальцы — Иван Калита

Смерти грозятся, узорят молву,

В дебрях суслонных возводят Москву…

Слышите ль, братья, поддонный трезвон

Отчие зовы запечных икон!?

Кони Ильи, Одигитрии плат,

Крылья Софии, Попрание врат,

Дух и Невеста, Царица предста

В колосе житном отверзли уста!

Ангел простых человеческих дел

В персях земли урожаем вскипел.

Чрево овина и стога кресцы —

Образов деды, прозрений отцы.

Сладостно цепу из житных грудей

Пить молоко первопутка белей,

Зубы вонзать в неневестную плоть —

В темя снопа, где пирует Господь.

Жернову зерна — детине жена:

Лоно посева — квашни глубина,

Вздохи серпа и отжинок тоску

Каменный пуп растирает в муку.

Бабкины пальцы — Иван Калита

Ставят помолу капкан решета.

В пестрой макитре вскисает улов:

В чаше агатовой очи миров,

Распятый Лебедь и Роза над ним…

Прочит огонь за невесту калым,

В звонких поленьях зародыши душ

Жемчуг ссыпают и золота куш…

Савское миро, душисто-смугла

Входит Коврига в Чертоги Тепла.

Тьмы серафимов над печью парят

В час, как хозяйка свершает обряд:

Скоблит квашню и в мочалки вихор

Крохи вплетает, как дружкин убор.

Сплетницу муху, пройдоху кота

Сказкой дивит междучасий лапта.

Ангел простых человеческих дел

Умную нежить дыханьем пригрел.

Старый баран и провидец-петух,

Сторож задворок лохматый лопух

Дождик сулят, бородами трепля…

Тучка повойником кроет поля,

Редьке на грядке испить подает —

Стала б ядрена, бела наперед.

Тучка — к пролетью, к густым зеленям,

К свадьбам коровьим и к спорым блинам.

В горсти запашек опару пролив,

Селезнем стала кормилица нив.

Зорко избе под сытовым дождем

Просинь клевать, как орлице, коньком,

Нудить судьбу, чтобы ребра стропил

Перистым тесом хозяин покрыл,

Знать, что к отлету седые углы

Сорок воскрылий простерли из мглы,

И к новоселью в поморья окон