Сочинения. В 2-х томах - [86]

То львиная целится рана —

Твоя, мой пестрый Парагвай!

Но эта серость, соль, сермяга,

Как в зной ручей на дне оврага,

Который год пленяют нас! —

То, окунув в струи копытца,

Не может сказке надивиться

Родной овечий Китоврас!

II На просини рябины рдяны

На просини рябины рдяны.

Трещат сороками бурьяны,

И на опушке дух груздей.

Какие тучные запашки!

Ковриги будут и алажки!

Плеск ложек в океане щей!

Сегодня батькина пирушка, —

На петуха бранится клушка,

Что снова понесла яйцо,

А именинник под навесом

Глядит, как облачко над лесом

Румянит ситное лицо,

Как золоченую ковригу

Скатили сумерки за ригу —

Знать, испеклась за потный день!

Глядит из-под навеса батя

На скирд непочатые рати,

На зори новых деревень.

Какая молодость и статность!

Не уязвила бы превратность

Пшенично-яростного льва!

Скулят волчатами слова

И точат кости запятые…

Татарщина и Византия —

Извечная плакун-трава!

По сытым избам комсомол —

Малиной ландышевый дол

Цветет зазвонисто и сладко.

Недаром тяжковатый батька

Железным клювом бьет зарю,

Где осенница у покосьев

Из рдяных гроздьев и колосьев

Венок сплетает октябрю.

III В ударной бригаде был сокол Иван,

В ударной бригаде был сокол Иван,

Артемий беркут, буревестник Степан,

Привольные птицы земли не в изъян!

За пот трудовой подарил им колхоз

Прибоем пшеницы, пучиной овес

С горою гречихи и розовых прос!

Дозорным орлам похвала не нужна, —

Зажмурилось солнце, глазеет луна,

Что в золоте хлебном родная страна!

У девушек наших пшеничный загар, —

Залить только песней вишневый пожар,

Но ждет и орленка нещадный удар!

Шептались березы под мягкой луной,

И перепел тренькал за дымкой ночной.

Кто не был влюбленным пролетней порой?!

Как в смуглые борозды житный суслон,

Красавец Иван в Катерину влюблен,

Под лунной березкой задумался он!

Республики дети суровы на вид,

Но сердце улыбкой и счастьем звенит

От меда стогов и похмелья ракит!

Таков крепкогрудый и юный Иван…

Но что это? Выстрел прорезал туман!..

Кровавою брагой упился бурьян!

Погасла луна, и содрогнулась мгла, —

Коварная пуля сразила орла,

Он руки раскинул — два сизых крыла!

Зловещую ночь не забудет колхоз!..

Под плач перепелок желтеет овес,

Одна Катерина чужая для слез.

Она лишь по брови надвинула плат,

И доит буренок, и холит телят,

Уж в роще синицей свистит листопад.

Отпраздновал осень на славу колхоз.

И прозван «Орлиным» за буйный покос,

За море пшеницы и розовых прос!

В ударной бригаде был сокол Иван.

Он крылья раскинул в октябрьский туман,

Где бури да ливни косые!

Где вьюгой на саван спрядая кудель,

В болота глядится недужная ель —

В былое былая Россия!

IV В алых бусах из вишен,

В алых бусах из вишен,

Из антоновки рудой

Ходит кто-то запрудой, —

Над Байкалом и Судой

Шаг серебряный слышен:

«Я — смуглянка Октябрина,

У меня полна корзина:

Львиный зев и ноготки —

Искрометные венки!

Но кому цветы подаришь

Без весенней нежной яри,

Незабудок, бледных роз?

Понесу цветы в колхоз!

Там сегодня именины —

Небывалые отжины,

Океан каленых щей

Ждет прилета журавлей!

И летят несметной силой

От соломенного Нила,

От ячменных островов

Стаи праздничных снопов!

Заплетет снопу бородушку —

Помянуть лихую долюшку:

Нивка, нивка,

Отдай мою силку!

Слава, кто костями лег

За матерый братский стог!

Лист кленовый тучно ал,

Кроет Суду и Урал.

Это вещие пороши,

Мой пригожий, мой хороший,

Из колхоза суженый,

Зазывает ужинать,

Подивиться морю щей,

С плеском ложек-лебедей!

Слава лебедю алому,

Всем горам с перевалами,

Петуху с наседками,

Молодице с детками!

Дружным дедам, добрым бабам,

От Алтая и до Лабы,

До пшеничных берегов

Короб песен и цветов!»

(1932)

390 ПИСЬМО ХУДОЖНИКУ АНАТОЛИЮ ЯРУ

В разлуке жизнь обозревая,

То улыбаясь, то рыдая,

Кляня, заламывая пальцы,

Я слушаю глухие скальцы

Набухлых и холодных жил; —

Так меж затерянных могил

Ворчит осенняя вода.

Моя славянская звезда,

Узорная и избяная,

Орлицей воспарив из рая,

Скатилася на птичий двор,

Где властелин — корявый сор

С пометом — закорузлым другом,

Ку-ку-ре-ку и кряки цугом

От перегноя до нашеста…

Не чудо ль? Родина-невеста

Рядно повыткала из стали!

Но молоты ковать устали

В сердечной кузнице секиру:

Их стон не укоризна пиру,

Где в мертвой пляске Саломея.

Ах, жигулевская Рассея,

Ужели в лямке бурлаки?!

У риторической строки

Я поверну ишачью шею

И росной резедой повею

Воспоминаний, встреч, разлуки!

По-пушкински созвучьем «руки»

Чиня былые корабли,

Чтоб потянулись журавли

С моих болот в твое нагорье.

Там облако купает в море

[Строй] розовеньких облачат,

И скалы забрели назад

В расплавы меди, охры, зели…

Ты помнишь ли на Вятке ели,

Избу над пихтовым обрывом?

Тебе под двадцать, я же сивым

Был поцелован голубком,

Слегка запороша снежком,

Как первопуток на погост.

Смолистый хвойный алконост

Нам вести приносил из рая,

В уху ершовую ныряя,

В твою палитру, где лазори,

Чтоб молодость на косогоре

Не повстречала сорок пугал —

Мои года, что гонит вьюга

На полюс ледяным кнутом.

Лесное утро лебедком

Полощется в моей ладони,

И словно тучи смерти кони

В попонах черных ржут далече.

Какие у березки речи,

У ласточки какие числа?

У девичьего коромысла

Есть дума по воду ходить

Поэту же — любить, любить

И пихты черпать шляпой, ухом

По вятским турицам-краюхам.

Полесным рогом трубит печень.

Теперь бы у матерой печи

Послушать как бубнят поленья

Про баснословные селенья,