Сочинения - [65]
7 октября мы поедем на месяц к Адиньке, трудно так долго не видеть ее и внуков. У них, слава Богу, все благополучно, страна спокойна и, как будто, ничем не рискует, но чем все это окончится?
Целую нежно тебя и Олечку за нас обоих и жду скорого ответа.
Твой Сема.
Paris, le 19/Х <19>73
Родной мой Вадимушка,
Только что получили твое и Олечки письмо от 14/Х (ты пишешь: 14/IX!) и тронуты до глубины души Вашей любовью и преданностью и пожеланиями победы, в которую мы тоже горячо верим. Мы, увы, застряли здесь, должны были лететь в воскресенье 7/Х, а в субботу началась война[469], Lod[470] был закрыт, и авионы были открыты только для военнообязанных израильтян и для корреспондентов. И так и до сих пор, и нам остается только ждать первой возможности… Больно знать, что мы здесь и ничем не можем помочь реально: ведь даже в нашем возрасте я все же мог бы и с ружьем справиться и вообще быть полезным хотя бы в киббуце, заменяя молодых ушедших на войну, а Флорочка, ухаживая за ранеными… Остается ждать и ждать победы, в которой я не сомневаюсь, но которая будет дорого стоить…[471]
От Адиньки долго ничего не имели, а вчера сразу 4 письма! У них, слава Богу, все благополучно, а Имочка (лейтенант) обучает новобранцев[472]. Страна держится поразительно стойко, работает, молится и верит в победу. Удивительный народ! Я надеюсь, что скоро будет перелом в военном положении и что арабы будут разбиты. И надеюсь, что это произойдет до Адинькиных именин 28/Х, когда ей минет 50 лет! Счастье, что есть USA, но что сказать об URSS?! И о франц<узской> политике!
Родной мой и бесконечно дорогой Вадимушка, как я был тронут твоим письмом накануне твоего отъезда! И твоим предложением помочь мне в издании книги… Спасибо за любовь и за братство (которому действительно 50 лет!)[473]. Книгу «Одиночество» я все же успел отдать Березняку[474], Лифарь[475], милейший человек, заинтересовался ею и снизил цену. Готова будет, надеюсь, к декабрю.
Будь здоров, дорогой мой, крепко целую тебя и обоих Олечек[476].
Ваш Сема.
<Приписка Флоры Луцкой> Дорогие мои, спасибо за любовь и за моральную поддержку. Крепко целую Вас всех. Флора
<На полях 1-й страницы> Вчера у нас был твой чудный Саша, как Вы должны гордиться таким прекрасным сыном… Как твоя нога, продолжаешь ли хромать или сделаешь операцию?
Nir Ezion 6/XI <19>73
Дорогой Вадимушка,
У нас горе: Emanuel пал на Синайском фронте 14/Х[477]. Вся деревня знала об этом, но скрывала от семьи пока не получилось официальное сообщение. Адинька и вся семья держится поразительно мужественно.
Здесь все люди с железными нервами…
Мы вернемся в Париж в конце ноября.
Целую вас обоих.
В<аш> Сема.
Париж, 19/ХII
Дорогой мой Вадимушка,
Мы вернулись в Париж 12/XII, с болью оставили Адиньку и детей с их страшным горем… Твои письма получили, они были большой поддержкой для нас, как и бесчисленные письма и телеграммы от всех друзей. Образ Имочки живет в нас неизгладимо, так и видим его горящие глаза и все время спрашиваем себя: зачем, почему и можно ли быть уверенным для чего? Будущее страшно и неизвестно, весь Израиль потрясен гибелью почти 3000 молодых и, стиснув зубы и сжав кулаки, ждет или хромого мира или… новой войны. «Счастье», что Имочка не попал в плен в Сирию: ведь она, несомненно, убила всех пленных (после жестоких пыток), а потому и не хочет дать списка пленных… Какое страшное время! Кровь и нефть, мировая подлость держав, трусость и полное бездушие…
Имочка был убит на Синайском фронте, товарищи его, приезжающие к Адиньке в киббуц, говорят о его геройской смерти, о нем теперь идут легенды. Он пал 14/Х, на восьмой день войны. В деревне об этом уже знали, но скрывали от семьи, не имея официального подтверждения. Мы приехали 28/Х ко дню 50-летия Адиньки, а 29/Х пришла страшная весть[478]. Первые три недели Адинька сидела, как каменное изваяние, потом чуточку пришла в себя и только сказала: «Может быть, Имик погиб для того, чтобы через 6 лет Нетик (ему 12 лет) не пошел на новую войну». Я преклоняюсь перед ее геройством, мужеством и верой, которую она не потеряла. О детях и о Давиде отдельно писать не буду: они все потрясены, но окружают ее любовью и заботами. Десятки и даже сотни людей приезжают, приходят, переполняют ее дом и сидят молча. Потрясающее зрелище[479]! По киббуцу ходить невозможно: все, знакомые и незнакомые, бросаются на шею и целуют. Я только теперь понял, что истинное масонство это у них… Такого братства и такой теплоты я нигде не видел. Какой народ! Но что этому «избранному» народу принесет будущее? Как он может еще не потерять веры и оставаться мужественным, несмотря на его двухтысячелетние страдания?
Еще хочу тебе сказать, что арабы совершили ошибку: если бы она напали на Израиль на еврейский Нов<ый> Г од, то они бы разрушили его вконец, ибо в этот день никто не сидит дома, все куда-то едут по стране, и собрать армию было бы невозможно. А на Киппур все были или дома или в синагогах, и молодые, сбросив с плеч «талес»[480], прямо летели на фронт. Счастье, что удалось остановить и отбить врага, но одного только дня не хватало, чтобы арабы не потерпели полного разгрома: их спасло вмешательство USA и URSS… Ну, а что дальше? Что даст Женева
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.