Собрание стихотворений - [4]

Свой голос в молчанье цветов обращать.

Над шумом листвы, над зеленым кустом…

Станишевицы

1. «Как прекрасно в солнечную осень…»

Как прекрасно в солнечную осень

Пожелтели клены у крыльца.

Я веду, среди высоких сосен,

Светлого, как солнце, жеребца.

Этого красавца из России —

В Польшу амазонка привела.

С жеребцом, приятелем Марии,

У меня сердечные дела.

Я его целую в шею, в ноздри,

Чувствую от шерсти золотой —

И Россией пахнет теплый воздух,

И Марии нежной теплотой.

2. «Мы возвращаемся домой…»

Мы возвращаемся домой,

Дорогу выбрав покороче.

Меж яблонь воздух золотой,

Деревья ждут прохлады ночи,

В закате розов белый дом,

Тень шевелит листву на стенах,

И разноцветна под окном

Цветов рассыпанная пена.

Борзой кобель встречает нас

И он тоскует по России

Все это от забвенья спас

Твой первый поцелуй, Мария.

Утро («Я стою у окна раздетым…»)

Я стою у окна раздетым,

Сейчас начну умываться,

Веет в окошко ветер,

Такой, что хочу смеяться —

Свежесть его такая,

Нежность, благоуханье…

Он веет, меня лаская,

Юным своим дыханьем.

Стать бы ему невестой,

Иль невозможно это?

Чудо находит место —

Становится ветер песней.

Если б еще немножко

К песенке, да припева —

Из воздуха, белой ножкой

Черноокая б вышла дева.

Старое

Если хочешь, чтобы колесо

В чернозем по ступицу входило:

Степь нужна, снежок, лесок,

Словом все, что память сохранила,

Весь в ручьях серебряный овраг,

Трехдюймовка и шестерка цугом,

Также нужно, чтобы трехцветный флаг

Реял вновь над городами юга.

Бронепоезд, будка, переезд,

Под откосом красные вагоны,

Нужно чтоб Бандурченко разъезд

Вывел «с права, по три» из колонны,

Чтобы раскололась тишина —

Перелетом первого снаряда,

Чтобы нас скрывала бузина,

Тополя и вербы на леваде.

Нужен бы еще британский френч,

Ночь нужна, пасхальная, в патруле,

Крестик, что способен уберечь

От удара шашки и от пули.

О сверстниках

В шестнадцать лет румяные,

Безусые и пьяные —

От счастья пасть в бою

За родину свою.

Они владеть винтовкою

Учились в конском топоте,

А боевой сноровкою —

Кто выживал — на опыте.

Их кости трактор распахал —

Перемешал, переломал…

«Я жизнью мучаюсь святой…»

Я жизнью мучаюсь святой,

Долги прощаю и обиды.

Питаюсь хлебом и водой,

Но этого никто не видит.

Здесь нужно ближних не любить,

Быть вероломным и лукавым,

И не мешает кровь пролить,

Во имя почестей и славы.

Снег («Какой прекрасный и высокий…»)

Какой прекрасный и высокий

Сегодня день! Чудесный день!

На снег пушистый и глубокий

Деревьев утренняя тень

Ложится сеткой синеватой.

Как хорошо, что я как раз

Весь город прохожу с лопатой

И за четыре франка в час

Бросать обязан с тротуара

На мостовую жемчуга,

Достойные моей Самары

Голубоватые снега.

Горит, сверкает и сияет

Морозный воздух. Меж домов

Пушинки вьются за трамваем,

Сияют струны проводов…

А я лопату за лопатой

Бросаю вправо, влево, в бок.

Как вдруг сияньем розоватым

Мой необдуманный бросок

Рассыпался у ног девицы,

Прекрасная ускорив бег

Взглянула, приподняв ресницы,

И синий свет упал на снег.

Какое дело ей… О, Боже,

До босяка! А так же мне

Какое дело до прохожих,

Но я не знаю… Так во сне

Преображается природа.

Мир показался мне иным:

Дворцы, дома, толпа народа

Всё, всё рассеялось, как дым.

Одни следы ее сапожек

Бежали, как жемчужин нить,

А снег на вату стал похожим,

Что б милый жемчуг сохранить.

«Ты несколько рубашек днем…»

Ты несколько рубашек днем

Перед уходом постирала.

Всю ночь осеннюю потом

В окошко пуговка стучала.

Стучала в сумерках глухих,

А мне минутами казалось,

Что дело милых рук твоих

В знакомом стуке продолжалось.

И я увидел — мне в стихах,

Не только звезды можно славить,

Но даже пуговка в правах

Свой след в поэзии оставить.

Нищий

Сидит старик среди базара,

И заливаясь соловьем,

Берет аккорды на гитаре

Поет все то, что мы поем.

Он ожидает подаянья,

Но кружка нищего пуста.

Между делами и деяньем —

Непроходимая черта.

Пропев народные частушки,

Старик аккорд высокий взял

И первый грош в пустую кружку

Сверкая, с грохотом, упал.

За дар земной небесным даром

Ответил тронутый Зевес;

На площади горит гитара,

Но в общем никаких чудес!

Фургон примчался полицейский,

Сиреной дико провизжал,

И кто-то гнусно, по лакейски

На небо пальцем указал.

«С цветочка полевой горчицы…»

С цветочка полевой горчицы

Свалился маленький жучок,

Попал на книжную страницу

И в книжном мире новичок,

Все ползает от слова к слову,

Приостановится и вновь

Чего-то ищет, безголовый,

Среди божественных стихов.

Не так ли жизнь моя земная

Слепая, темная моя,

Чудесных слов не разбирая,

Скользит по книге бытия?

«Забытая в углу конюшни…»

Забытая в углу конюшни,

Весною, пыльная метла,

Веленью дивному послушна,

Раскрыла почки, расцвела…

Упорство этого цветенья,

Цветенья веток без корней,

Похоже на стихотворенья

Лишенных родины своей.

Дворянское

Заросший пруд или река,

Купальня, камыши, плотина,

Жара, порывы ветерка,

Шумят библейские осины.

И отражаются в воде

Готовые купаться дети.

Сидит на берегу, в ладье,

Их фрейлен с зонтиком, в берете.

Сухая немочка следит,

Чтоб мальчики не утонули.

Над нею ласточка скользит

Упала и воды коснулась.

Два медленные круга волн

Расходятся в зеркальной глади,

И облако, как белый челн,

Плывет по отраженью сада.

Плывут другие облака,

Покорны вечному движенью,

И так идут, идут века

В пустоты целеустремленья.

Про лошадь

Общаясь с ездящим металлом,