Собрание сочинений в пяти томах. Т.1 - [211]
Этот мятущийся молодой человек не только пишет по ночам, не только трудится изо дня в день на тоскливом нелюбимом поприще, он уже наметил план изучения творчества Хлебникова, которым давно увлекается, он переживает, что в нужде живет Ахматова, Клычков, что унижает свое достоинство Андрей Белый и еще то, что люди в массе своей «отмахнулись» от религии.
Логически размышляя, Толстой возвращается «на круги своя», отдавая себе отчет, что только раньше, когда все стояло на своих законных местах, расставленных мудрыми веками, только тогда и было хорошо, и что ничего нового человечество придумать не может, и что только религия способна собрать все то, что теперь растеряла его страна. И как иллюстрация к этому — удивительный эпизод с несчастным калекой, пришедшим в храм как к спасительной пристани в самый трудный момент жизни. Автор подчеркивает, что и сам он поступил бы именно так, найдя пристанище душе именно в его стенах.
С. Н. Толстого не оставляет ощущение, что, может быть, какая-то «божественная сила» ведет его по жизни, помогая, направляя, поддерживая, и вливая в него оптимизм. Жалость и боль за потерянную Россию, которая
звучит в написанной им в 22 года автобиографической поэме «Маленькая симфония» — предтече «Поэме без названия». Обычное неестественно приподнятое настроение советской действительности «в хлопках восторженных оваций и струящихся знамен», пришедшее с новой властью, провозгласившей себя, но несущей лишь «хаос», перемежается в поэме со «знакомыми огоньками изб» рядом с имением, проходящими как кадры киноленты в бесконечных снах автора. Мир его — именно там, он все помнит, он не может этого забыть, не может простить того, что случилось, и ждет случая отомстить. Здесь, как и в «Поэме без названия», — и та роковая ночь, когда они с сестрой получили последнюю весть от приговоренных к расстрелу родителей, и слезы, которыми закапано все кругом, и хлеб, который «замешан круто старой закваской уюта», и сцена обыска перед арестом отца, и те ужасные глаза за стеклом окна, холодные и бесцветные…
Но автор подчеркивает в поэме, что это не личная его судьба; когда его страну «вздувают мятежи», он тоже готов включиться в борьбу до последнего дыхания:
Он переживает все, что происходит: когда брат идет на брата, когда все поднялось: и «махновцы», и «буденновцы», когда «началась большая смута» [129], когда народ втянут в кровавый водоворот истории, когда в стране голод:
(Из поэмы «Голод»)
«Голод» и «Маленькая симфония» — самые ранние поэмы С. Н. Толстого, написанные в 1930 году, как и пьеса «Овца». О ней нельзя не сказать, хотя она и утрачена. Ее содержание имело такую острую сатирическую направленность, что автору, к его большому сожалению (пьеса нравилась и ему самому, и окружающим), пришлось ее уничтожить в 60-х (!) годах, когда он с трудом оправился от инфаркта и боялся, случись с ним что-нибудь, навредить близким, если бы пьеса попала к властям.
Такой он считал политическую обстановку в стране в 60-х годах. Какой же она была в 30-х?! Неудивительно, что, начиная работу над своей ранней прозой, С. Н. Толстой отыскивал своих героев то в Англии, то в Америке, уповая, видимо, на то, что если чей-то чужой любопытный недоброжелательный взгляд и пробежит бегло по его рукописи, то, возможно, сразу ничего и не заподозрит. Но это было достаточно наивно, и такая конспирация ему не очень удавалась. Так, в «Шерлоке Холмсе», начав приключения своих героев с далекой Англии, автор уже через несколько страниц вернул их в родную Москву 20-х годов, и всемирно известные иностранные персонажи сразу поблекли и затерялись, уступив место колоритным фигурам советских соотечественников. Окружавшая их действительность была настолько абсурдной, что ее можно было если не оплакивать, то только пародировать. С. Н. Толстой дает массу забавных картинок из жизни социалистической столицы: книжную толкучку у Третьяковского проезда, сцену на вокзале, смешной и одновременно трагический семейно-бытовой диалог мужа и жены, звучащий как исторический документ жизни страны после переворота. Читать это, конечно, забавно, поскольку написано, несомненно, с большим юмором, но на самом деле и к огромному сожалению, это была каждодневная жизнь людей, с их убогим невыносимым бытом, карточками и любыми аферами, укладывающимися в схему выживания, со слежками, доносами и преследованиями, с выдвижением бездарностей и подонков в литературе и искусстве, и т. д. Главным огорчением для С. Н. Толстого во всем этом неприглядном калейдоскопе с его тягостной атмосферой была невозможность писать. И снова «новинский» лучик солнца проглядывает в этот мрак, снова возвращает его к мучительным воспоминаниям детства, а их итог — угнетающие его мысли об уходе из жизни. Они перебивают придуманную детективную ситуацию повести и не дают автору закончить произведение. Но даже то немногое, что он успел написать в «Шерлоке Холмсе», несомненно, сделано мастерски: и напряжение, в котором он держит читателя, используя жанр детектива, и живые образы советских граждан, с их животной психологией выживания любыми, даже самыми недостойными человека, способами, логически оправданными необходимыми житейскими потребностями, и действительное отношение к навязываемой всем коммунистической идеологии, которая рушится сразу, как только речь идет об этих «человеческих потребностях»: «Покупателями были исключительно мужчины, от самого юного, едва кончавшего первую ступень, до чистеньких старичков в золотых пенсне, обрамлявших погасшие, видевшие лучшие времена глаза». А уж сколько юмора и одновременно горечи было вложено в сцену встречи на перроне вокзала гостей из Англии, которую автор называет «почти стенограммой», и которую, наверняка, наблюдал он сам, живя рядом с железной дорогой в Спасском тупике: «Оказалось, что Холмса приняли за кого-то совсем другого — не то за Тагора, не то за принца Уэльского. Впрочем, понятие и о том, и о другом здесь слабое… — Смотри, смотри скорей, а то уйдет энтот принц, его расстреливать привезли. — Да не бреши, зачем его расстреливать, раз он в Москве метрополитен будет строить…» и т. д.
Настоящее собрание сочинений Сергея Николаевича Толстого (1908–1977) — прозаика, поэта, философа, драматурга, эссеиста, литературоведа, переводчика — публикуется впервые. Собрание открывает повесть «Осужденный жить», написанная в конце сороковых годов и являющаяся ключом к жизни и творчеству писателя. Эта книга — исторический документ, роман-эпопея русской жизни XVIII–XX веков — написана в жанре автобиографической художественной прозы.
Датчанин Карл Гьеллеруп (1857–1919), Нобелевский лауреат 1917 г., принадлежит к выдающимся писателям рубежа XIX и XX веков, осуществившим "прорыв" национальной культуры и литературы в европейские. В томе помещен его роман "Мельница" — вершинное достижение писателя в жанре психологического любовного романа. На русском языке печатается впервые. Творчество классика датской литературы Йоханнеса В. Йенсена (1873–1950), Нобелевского лауреата 1944 г., представлено романом "Христофор Колумб" и избранными рассказами из "Химмерландских историй" и "Мифов".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Молодой человек взял каюту на превосходном пакетботе «Индепенденс», намереваясь добраться до Нью-Йорка. Он узнает, что его спутником на судне будет мистер Корнелий Уайет, молодой художник, к которому он питает чувство живейшей дружбы.В качестве багажа у Уайета есть большой продолговатый ящик, с которым связана какая-то тайна...
«В романах "Мистер Бантинг" (1940) и "Мистер Бантинг в дни войны" (1941), объединенных под общим названием "Мистер Бантинг в дни мира и войны", английский патриотизм воплощен в образе недалекого обывателя, чем затушевывается вопрос о целях и задачах Великобритании во 2-й мировой войне.»В книге представлено жизнеописание средней английской семьи в период незадолго до Второй мировой войны и в начале войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах.