Собрание сочинений в одной книге - [63]

Шрифт
Интервал

Услышать о событиях ужасных,
Чудовищных, кровавом самосуде,
Убийствах неожиданных, о смерти,
Коварстве и насилье, а в конце
Концов –  как обратилося злодейство
На головы злодеев. Всю, всю правду
Я передам.
Фортинбрас
Мы с нетерпеньем ждем
Рассказа этого. Пусть соберется
Совет. Печально я встречаю счастье:
Есть у меня старинные права
На ваш престол; о них я заявляю!
Горацио
Я передам вам голос, что с собою
Еще вам привлечет других немало.
Не будем медлить: возбужден народ,
Крамолы, смуты могут породить
Большие бедствия.
Фортинбрас
Четыре капитана
Пусть Гамлета, как рыцаря, несут
На катафалк. Правителем великим –
Останься жив –  он был бы. В честь его
Пусть похоронный марш гремит во время
Процессии!
Тела примите. Вид такой уместней
На поле битвы, –  а не здесь. Идите!
Пусть салютуют батареи!

Похоронный марш. Все уходят, унося тела, после чего раздается пушечный залп.

Отелло, венецианский мавр

Трагедия в пяти актах

Перевод П. И. Вейнберга

Действующие лица

Дож Венеции.

Брабанцио, сенатор.

Два других сенатора.

Грациано, брат Брабанцио.

Лодовико, родственник Брабанцио.

Отелло, генерал, мавр.

Кассио, его лейтенант, то есть заместитель.

Яго, его поручик.

Родриго, венецианский дворянин.

Монтано, предшественник Отелло в управлении Кипром.

Шут, в услужении Отелло.

Герольд.

Дездемона, дочь Брабанцио и жена Отелло.

Эмилия, жена Яго.

Бьянка, куртизанка, любовница Кассио.

Офицеры, дворяне, послы, музыканты, матросы, слуги.


Первый акт происходит в Венеции, остальные – на Кипре.

Акт I
Сцена 1

Венеция. Улица. Входят Родриго и Яго.

Родриго
Нет, Яго! Нет, ты что ни говори,
А больно мне, что ты, располагавший
Моей казной, как собственной своею,
Про это знал…
Яго
Да черт возьми, постой!
Меня совсем ты выслушать не хочешь.
Я презирать себя позволю, если
Хоть снилось мне все это.
Родриго
Ты всегда
Мне говорил, что ненавидишь мавра.
Яго
И от меня ты отвернись с презреньем,
Когда я лгал. Три знатных гражданина,
Желавшие доставить у него
Мне место лейтенанта, хлопотали
Усердно за меня. И этой чести
Я стоил; да, как честный человек
В том поклянусь: себе я цену знаю…
Но этот мавр, без памяти влюбленный
В свой гордый нрав и замыслы свои,
От этих просьб отвертывался: долго
Напыщенной какой-то болтовней,
Напичканной военными словами,
И, наконец, ходатаям моим
Он отказал. «Затем что, –  объяснил он, –
Уже себе я выбрал лейтенанта».
И кто же тот избранник? Грамотей,
Великий математик, флорентиец,
Какой-то Кассио, с одной красоткой
Уже себя связавший по рукам,
Не шедший никогда пред эскадроном
И знающий порядок боевой
Не более прядильщика любого.
Теория лишь книжная одна,
С которою сенатор каждый в тоге
Не менее его знаком, хвастливость
Без сведений практических –  вот все
Военное искусство флорентийца.
И все-таки он выбран –  да; а я,
Я, чьи дела не раз Отелло видел
На Родосе, на Кипре, воевал
В языческих и христианских странах –
Попутного лишен внезапно ветра
Цифирником и счетчиком простым.
Он –  лейтенант, а я –  прости мне, Боже! –
Поручиком у мавра остаюсь.
Родриго
Что до меня, так я скорей желал бы –
Клянусь тебе –  быть палачом его.
Яго
Тут никаким лекарством не поможешь.
Таков у нас порядок службы: тот
Лишь предпочтен, кто знатен и в фаворе;
Не следуют уж старому порядку,
Где первому наследовал второй.
Судите же теперь, синьор, вы сами:
Имею ль я один хоть повод быть
Расположенным к мавру?
Родриго
Так ему бы
Уж не служил я вовсе.
Яго
Успокойся!
Служа ему, служу я сам себе.
Нельзя, чтоб мы все были господами
И чтобы все имели верных слуг.
Конечно, есть такие подлецы,
Которые, почтительно сгибаясь
И ползая, влюбленные в свое
Презренное лакейство, как ослы,
Работают из-за одной лишь пищи;
А чуть они состарятся –  так вон
Сейчас их гонят. Палками бы этих
Всех честных подлецов! Но есть другие,
Которые под маской верной службы
Скрывают мысль лишь о самих себе,
И, господам отлично угождая
Услужливостью видимой, меж тем
Свои дела ведут с большим успехом;
А понабив карманы, начинают
Самим себе служить и угождать.
Вот эти-то совсем не дураки,
И к их породе я принадлежу.
Да-да, синьор,
Будь мавром я, то б не остался Яго:
То верно так, как что Родриго –  ты.
Служа ему, себе служу я только.
Свидетель Бог –  тут ни любви, ни долга,
А только их личина для прикрытья
Намерений особенных моих:
Ведь внешними поступками раскрыть
Моей души и внутренность, и сущность –
Не все ль равно, что на ладонь ее
Всю выложить и дать в добычу галкам?
Нет, милый, я не тот, каким кажусь!
Родриго
Ну если он и здесь одержит верх,
Тогда всего добьется толстогубый!
Яго
Теперь скорей ее отца будите:
Пусть он бежит в погоню, отравляйте
Его покой, на весь кричите город,
Родню ее восстановить старайтесь;
Хоть он живет на почве благодатной –
Замучь его ты мухами; хоть он
И счастия великого добился –
Старайся ты то счастье растревожить,
Чтоб яркий цвет утратило оно.
Родриго
Вот дом отца! Я стану громко кликать.
Яго
Да, да, кричите сколько хватит сил,
Тем голосом ужаснейшим, которым
Вопят, когда в беспечный час ночной
Вдруг город многолюдный загорится.
Родриго
Брабанцио! Синьор!
Яго
Брабанцио! Вставайте! Воры! Воры!
Вставайте! Эй! Поберегите дом
И дочь, и сундуки! Эй! Воры, воры!

Брабанцио появляется в окне.

Брабанцио
Что тут за шум? Что значат эти крики?
В чем дело? Что случилось здесь?

Еще от автора Уильям Шекспир
Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Ричард III

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Много шума из ничего

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ромео и Джульетта

Трагедия Шекспира в переводе Татьяны Львовны Щепкиной-Куперник.Примечания к тексту составлены А. Смирновым.


Поэмы

В эту книгу вошли не слишком известные широкому читателю поэмы в русских переводах Золотого и Серебряного века. «Венера и Адонис» и «Лукреция» считаются, бесспорно, шекспировскими поэмами, что же касается поэм «Страстный пилигрим», «Феникс и голубка», «Жалоба влюбленной», тут авторство Шекспира сомнительно, хотя и отрицать его с полной уверенностью нельзя.


Как вам это понравится

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кастручча [= Дневники королевы Оливии]

В «Кастручче» (1966, опубл. в 1988) автор создаёт условный мир, некое мифическое государство, где культ королевы-девственницы Оливии порождает страшную инфекцию, «каструччу», болезненное состояние общества вследствие запрета на человеческое живое чувство. «Кастручча» трагически прерывает жизнь прекрасной рыжей Роситы, а через двадцать лет — её дочери Дагни.Пьеса-антиутопия предупреждает о губительности любых средств насильственного подавления личности: разрушение старых и возведение новых идолов ничего не изменяет в жизни простых людей.


Чужой

Герой пьесы — глухонемой юноша (Му-Му), воспринимает мир иначе, нежели его полноценное окружение. Он чувствует острее и глубже, но может выразить себя наиболее полно лишь через пластику. Он как бы существует в двух измерениях — реальной действительности и воображаемой, раскрывающейся в танце. Мелодраматическая линия строится на любви Му-Му и девушки, искалеченной в автокатастрофе ее богатым бойфрендом.


Фингал

Введите сюда краткую аннотацию.


Гупёшка

…Он, Она и муж в шкафу. И без того смешное положение героев доводится до полного абсурда странным поведением любовной парочки. То бутылку открыть не могут, то чайник к полу прилип, то фужеры от кипятка лопнули, потому что они решили его вместо вина пить… Искренний смех вызывают безуспешные попытки любовников создать романтическую обстановку с помощью старого фонарика и кипятка с сахаром.А потом анекдот вдруг перерастёт в трогательную и печальную историю почти случившейся любви.


Прощание

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Король Лир. Буря

«Король Лир» и «Буря» принадлежат позднему периоду творчества Уильяма Шекспира; в обеих пьесах главный герой – стареющий властитель, а тема – расставание с властью. Трагедию «Король Лир» многие называют величайшим из всех творений Шекспира. Блок писал: «Трагедии Ромео, Отелло, даже Макбета и Гамлета могут показаться детскими рядом с этой. Здесь простейшим и всем понятным языком говорится о самом тайном, о чем и говорить страшно…»К самым успешным и популярным на сцене пьесам Шекспира относят и «Бурю»; ее жанр обычно определяют как романтическая сказка.


Поэмы и стихотворения

В общем, стихотворения Шекспира, конечно, не могут идти в сравнение с его гениальными драмами. Но сами по себе взятые, они носят отпечаток незаурядного таланта, и если бы не тонули в славе Шекспира-драматурга, они вполне могли бы доставить и действительно доставили автору большую известность: мы знаем, что учёный Мирес видел в Шекспире-стихотворце второго Овидия. Но, кроме того, есть ряд отзывов других современников, говорящих о «новом Катулле» с величайшим восторгом.ПоэмыПоэма «Венера и Адонис» была напечатана в 1593 году, когда Шекспир уже был известен как драматург, но сам автор называет её своим литературным первенцем, и потому весьма возможно, что она или задумана, или частью даже написана ещё в Стретфорде.


Ромео и Джульетта. Отелло

Многие персонажи Шекспира стали нарицательными, вошли в наш повседневный обиход – но никому из них в этом отношении не сравниться с юными Ромео и Джульеттой из средневековой Вероны и суровым венецианским мавром Отелло, превратившихся в символы великой, безграничной любви или жестокой, выжигающей душу ревности. «Ромео и Джульетта» и «Отелло» – не просто гениальные пьесы. Они будут жить столько же, сколько будут существовать среди людей чувства любви и ревности, а значит – всегда!


Комедии

Перевод: Петр Вейнберг, М. Кузьмин, H. Сатин, А. Кроненберг.