Собрание сочинений В. К. Арсеньева в одной книге - [487]

Особенно высоко ценились котлы и копья. Эти вещи имели громадное значение в жизни туземцев. Они играли большую роль при рождении ребенка; при внесении калыма (тори) во время заключения брака, при наложении штрафов (байтá), а также при снаряжении покойника в загробный мир. Они добывались с большим трудом, через третьи руки — от маньчжурских купцов или от японцев через посредничество сахалинских айнов. Любопытно, что этот меновой способ торговли держался чуть ли не до последних лет. В 1910 году туземцы кое-где начинают впервые продавать соболей на наличные деньги, но затем, во время революции, когда началось катастрофическое падение денежных знаков, снова обращаются к первобытному способу торговли.

По подсчету ороча, ему на свою семью, состоящую из него самого, его жены, старухи матери и двух его детей (пять человек), для круглого обихода на весь год, кроме юколы и мяса, необходимо: около 165 килограммов муки, 82 килограмма рису, 16 килограммов соли и 4 кирпича чая. Кроме того, он должен купить патроны, порох, спички, одежду, топор, нитки, иголки. На все это ему нужно в год около двухсот пятидесяти рублей золотом. Эти двести пятьдесят рублей он должен добыть охотой, и главным образом соболеванием. Торговля соболями в Уссурийском крае имеет по крайней мере столетнюю давность.

Первые свои шаги скупщики соболей начали с обманов.

Маньчжурские купцы не замедлили воспользоваться неведением туземцев. Заметив, какую ценность для них представляют котлы, они стали требовать за каждый котел столько собольих шкурок, сколько он мог вместить их до краев, уминая рукою.

Старообрядцы, поселившиеся в Уссурийском крае, рассказывали, что когда они впервые прибыли на реку Амгу, то соседи их, удэхейцы, не знали цены на соболий мех и охотно выменивали его на обыкновенные жестяные чашки, стоимостью в двадцать копеек, принимая их за серебряные.

Низкая цена на соболий мех и большой спрос на него заставили туземцев энергично взяться за охоту. Расхищая свои природные богатства, туземцы вели соболиный промысел без должной осмотрительности и, сдавая меха за бесценок купцам, сами от этого не делались состоятельными.

Площадь обитания соболя стала быстро сокращаться, и в конце концов дело дошло до того, что был поднят вопрос об ограждении дорогого хищника от полного его истребления.

В 1912 году был издан закон, воспрещающий охоту на соболей в течение трех лет. Закон этот имел целью дать зверьку отдых от постоянного преследования и дать возможность вновь наплодиться.

Лица, которые ко дню опубликования закона имели на руках собольи шкурки от охоты предыдущих лет, должны были явиться в канцелярию ближайшей лесной администрации для наложения на них печатей.

Хотя этот закон сохранял соболей, все же результат получился обратный. Дело в том, что для туземцев звероловство является столь же необходимым средством к жизни, как и рыболовство. Без соболевания они будут терпеть такую же нужду, как и земледельцы, которым запретили бы обрабатывать землю, а потому одним запретом невозможно было остановить туземцев от соболиного промысла. К тому же скупщики пушнины стали уговаривать их не обращать внимания на запрет и продолжать работу.

Китайцы прекрасно учли беспомощное положение туземцев. Они знали, что туземцы продать русским мехов не могут, держать их у себя долго не станут, и потому предлагали цены значительно меньше, чем в прежние годы, мотивируя риском потерять незаконно добытую пушнину во время перехода через русские селения, где возможны обыски и задержания лесной стражей.

Таким образом запрет охоты на соболя без субсидирования туземного населения продовольствием привел к тому, что туземцы, чтобы заработать ту сумму, которую получали ранее от охоты, должны были удвоить энергию и в действительности стали ловить соболей больше, чем прежде.

Китайцы, скупив собольи шкурки почти за бесценок, не везли их по дорогам, а пробирались в Маньчжурию тайком, минуя таможенные посты и обходя деревни. Таким образом все соболя, пойманные во время запрета, ушли в Китай, и только ничтожный процент их остался в крае.

Теперь посмотрим, как производилась скупка пушнины в таежных районах.

Ею занимались русские, якуты и китайцы, а позже — корейцы и японцы. Мелкие скупщики пушнины скупали пушнину на свой счет, за свой страх и риск, а потом уже перепродавали ее крупным торговым фирмам.

Русские сами соболей не ловили (за исключением старообрядцев), но охотно скупали их у туземцев, редко у корейцев и еще реже у китайцев.

Русские скупщики мехов просто отправлялись в тайгу и покупали меха за наличные деньги, при этом старались убедить туземцев, что во Владивостоке и Хабаровске цена на соболей упала и потому дорожиться не следует. Они придумывали и причины падения цен, иногда настолько наивные, что в них могли поверить разве только простодушные люди, живущие вдали от населенных пунктов.

Достойны удивления и те способы, к которым прибегали скупщики пушнины, чтобы сбить с толку туземцев. Иногда они объявляли, что новая мода требует соболей светлых и потому черные не в цене, при этом нарочно за плохого соболя давали большие деньги. Весть о новой расценке быстро распространялась в тайге. Этого только и надо было скупщику пушнины. Потеряв в одном месте несколько десятков рублей, он в других стойбищах наверстывал потерянное сторицей.