Собрание сочинений В. К. Арсеньева в одной книге - [488]

Русские скупщики пушнины стремились использовать свое знакомство с туземцами следующим образом: они брали у них соболей без денег, не уславливаясь о цене (кредит в тайге — вещь самая обыкновенная). Продав соболей в городе, скупщики объявляли туземцам цену, какую находили для себя выгодной, и по этой цене производили расчет.

Так, в 1906 году старообрядец Леонтий Бортников, с реки Амгу, собрал у местных туземцев соболей на четыре тысячи рублей, а продал их в городе за семь тысяч рублей, заработав таким образом сразу около трех тысяч рублей золотом.

В том случае, если по настоянию охотника скупщик должен заранее договориться с ним о цене, он все-таки брал соболей, и, если ему в городе не удавалось продать их с выгодой для себя, он просто возвращал их хозяину, и сделка считалась несостоявшейся.

Особенно большие проценты имели скупщики пушнины в период с 1913 по 1920 год, когда в обращении у населения имелись «сибирские» денежные знаки, ценность которых падала не по дням, а по часам.

Скупая пушнину у туземцев, скупщики иногда убеждали их, что курс «сибирских» денег начал повышаться и что в свое время они достигнут своей настоящей цены на золото. Приобретенная таким образом, буквально за гроши, пушнина в городе продавалась на валюту, и притом по небывало высокой расценке.

Другие (как, например, Берсенев на Амуре и Степанов в Уссурийском крае) снабжали туземцев оружием, огнестрельными припасами, продовольствием и предметами первой необходимости в кредит в течение целого года и только один раз, в конце зимы или ранней весной, отправлялись к своим должникам для сбора пушнины. Туземцы могли уплачивать долги и деньгами, продавая соболей на сторону, но на практике мало кто пользовался этим правом. Туземцы боялись продавать меха случайно заехавшему к ним скупщику из опасения продешевить соболей и потерять доверие своего кредитора.

Русские торговцы, собрав соболей у туземного населения Уссурийского края, отправлялись во Владивосток или Хабаровск, где у них в свою очередь приобретали собольи шкурки более крупные скупщики. Бывало и так, что эти последние иногда сами ехали к мелким скупщикам в целях предупредить конкуренцию и получить товар из первых рук.

Интересно со стороны наблюдать, как два скупщика продавали друг другу шкурки. Мелкий скупщик, спрятав с десяток лучших соболей, показывал городскому скупщику все остальные шкурки. Та и другая сторона горячо спорила. Наконец сделка заключена, соболя приобретены, и деньги приняты. Тогда мелкий скупщик вынимал спрятанных соболей, вследствие чего покупщик оказывался поставленным в такое положение, что должен был приобрести и эту вторую партию, ибо без нее первая являлась обесцененной. Чтобы лучшие соболя не попали в руки конкурентов, он должен их иметь, хотя бы и по дорогой цене. Само собой разумеется, что мелкий скупщик пользовался безвыходным положением горожанина и запрашивал втридорога. При такой системе он иногда выигрывал на пятьдесят процентов больше того, чем мог бы получить, если бы предъявил к торгам всю партию сразу.

Китайское соболевание в Уссурийском крае и скупка пушнины китайцами у туземцев имеют свою историю. Звероловы-китайцы прекращали свою работу, как только выпадали глубокие снега, что обыкновенно происходило для бассейна Уссури и ее притоков в январе, а для Уссурийского края — в декабре. Возвращение соболевщика в деревню становилось известным в тот же день. Тогда все другие охотники устремлялись к нему, и начинались расспросы. Пришедший не скрывал, сколько он поймал соболей, и охотно показывал свою добычу. Шкурки переходили из рук в руки, их осматривали и оценивали. Когда приходил последний зверолов, то все уже знали, кто в текущем году имел успех и кого постигла неудача.

Лет двадцать назад китайские звероловы оставляли собольи меха в фанзах открыто. Они знали, что никто их не тронет, а если бы кто и решился позариться на чужую собственность, то его ждало страшное наказание — закапывание живым в землю. Не крали и первые русские переселенцы, попавшие в Уссурийский край в 1859 году. Но затем, после 1906 года, когда число переселенцев возросло, пропажа мехов сделалась обычным явлением. Китайцы стали укупоривать их в жестяные банки и закапывать под земляной пол в фанзах. Скоро, однако, грабителям этот секрет стал известен. Тогда китайцы придумали другой способ хранения пушнины. Они стали складывать собольи шкурки в мешки и прятать их в дуплах деревьев, в стороне от жилища, а для того, чтобы не протаптывать к ним тропы, подходили к дуплу каждый раз новой дорогой, иногда делая значительные обходы.

Во всякую вновь приобретенную страну всегда идет сперва элемент, который не мог ужиться у себя на родине. Людьми этими главным образом руководит алчная нажива. Великие бедствия терпит туземное население от таких завоевателей. Уссурийский край в этом случае не представлял исключения.

Как только приморская окраина стала заселяться, колонисты начали «прижимать» китайцев и под разными предлогами отбирать у них пушнину. Скоро дело перешло к открытым насилиям.

Китаец выслеживал соболя, а «промышленник» выслеживал китайца. Началась настоящая охота за людьми — стрельба по «лебедям», так называли одетых во все белое корейцев, и по «фазанам», т. е. по китайцам, одетым в темные цвета. И те и другие были заманчивыми «объектами» для охоты. У них всегда можно было найти женьшень, собольи меха, кабарожью струю и панты.