Собрание сочинений в десяти томах. Том 9 - [9]
Нил. Вот со мной тоже бывает. Сижу, сижу, и ни с того ни с сего заплачу.
Клавдий. Странно стало – отчего грущу, и вдруг понял – вижу, по нашей поляне идет фигура. Так и захолонуло. Потом все перепуталось, перепуталось, перемешалось.
Нил. И у меня тоже, постоянно в голове все перепутается.
Клавдий. Сны оттого чудесны, что легко перелетаешь, не нужно ходить, маяться… То на дереве сидишь, и вдруг уже перед балконом… А полукруглое окно, знаешь, под крышей, сразу раскрылось, на подоконник облокотилась девушка, глядит глазами на небо, на сад, на дорожки и улыбается грустно… А сердце мое вот так и стучит; вглядываюсь, у ней знакомое лицо, родное… Хочу, чтобы и на меня посмотрела – посмотрит, и будет счастье… Рукой бы махнуть – не двинуться – а лицо у нее такое знакомое, боже мой…
Нил. На Сонечку сходственное?
Клавдий. Нет. Сонечку никогда не вижу во сне, она не настоящая… А на нее, на Нину, на наш портрет… (Встает.) Нил, найди портрет… Прошу тебя… Он никуда не мог деваться, его спрятали нарочно… Он сто лет висел здесь, тридцать лет я гляжу на него… Найди, жить не могу… Она единственная… Мне казалось, если я долгие годы буду глядеть и хотеть, она придет. А жизнь пролетела… я ничего не сделал… К чему все это, когда любить некого…
Нил. Осмелюсь посоветовать, Клавдий Петрович, – женились бы на Квашневой. Ей-богу, а то одна тоска у нас – хоть в лес беги…
Клавдий. Женюсь, только не на ней. Послушай, какое имя – Нина!
Нил. Почему Нина? Может, ее совсем и не так звали. Слушать вас прямо опасно – виданное ли дело жениться на изображении!
Клавдий. Ничего не понимаешь – если суждено, она придет. Чем я виноват, что полюбил только портрет; но ведь лицо у нее единственное – другого не полюбишь: я вот даже и не знаю, откуда он попал в наш дом. А люблю. Не просто это. Оставь. Не можешь найти, так не разговаривай.
Нил. Ох, беда какая! Где же я его найду?
Клавдий(сел в кресло напротив, Нил стал у стены, где ободрана штукатурка). Тут я про Наполеона Третьего разобрал, ты перепиши в тетрадь, а то видишь, как высоко, – читать трудно.
Нил(влезает на стул, читает). «Пруссаки заняли все высоты – французы отступают…»
Клавдий. Какое было кровопролитное сражение.
Нил. Да ведь это, Клавдий Петрович, давно очень было…
Клавдий. Ну что же, а я говорю: кровопролитное.
Нил. Учитель здешний рассказывал: немцы вот поссорятся и бранят друг друга, а рукой ни-ни. А французы всегда дерутся молча.
Клавдий. Глупости какие… Где мой носовой платок?
Нил. В кармане, чай.
Клавдий. И то, в кармане. Вот что – ты пойди, а я посижу, устал что-то сегодня.
Нил. Как же сидеть, Клавдий Петрович? Господи, Ведь гости сейчас приедут.
Клавдий (с испугом). Какие гости? Нил. Да все она же, Квашнева с Сонечкой, и еще путешественница одна…
Клавдий. Ах, как это, Нил, наверно, ты сам их зазвал.
Нил. Вот лопнуть – сами.
Клавдий. А ты скажи, – меня дома нет, в поле уехал.
Нил. Не поверят, Клавдий Петрович, виданное ли дело, чтобы вы по полям ездили.
Клавдий. Ну в город, что ли, уехал, в гостиницу… Я знаю – Квашнева опять начнет уговаривать жениться.
Нил. Эх…
За окном шум голосов.
Идут!
Клавдий. Что вы со мной делаете, всегда помешают, человек только подумать собрался, минуты нет спокойной. (Идет к столовой.)
Нил. Куда вы…
Клавдий. Спрячусь… а ты что-нибудь придумаешь.
Нил. Ничего не придумаю. Клавдий Петрович, ведь они через столовую пройдут.
Клавдий. В самом деле… (Поспешно идет направо.)
Нил (отчаянно). Клавдий Петрович, да что же я им скажу?..
Клавдий(пробуя запертую дверь). Скажи ты им, скажи… Кто дверь запер?
Нил. Давеча сами приказали.
Клавдий. Что делать… Ах!.. Вошли… Пропал! (Стал у двери.)
Из столовой выходят Квашнева и Сонечка. Квашнева. Опять, чай, спрятался. Клавдий кланяется.
Квашнева. Вот он, сударь, здравствуй, в гости приехала, дочь привезла. Рад? Да ты что к двери прилип?
Клавдий. Я за носовым платком…
Квашнева. Платок в руке, не ври…
Клавдий. Ах, какая забывчивость. (Подходит, здоровается.) Присядьте, пожалуйста…
Квашнева и Сонечка садятся. Нил стоит на ступеньках.
Квашнева. Ну, отец, я на тебя в суд подаю, за дороги… Ну, что выпучил глаза, – пошутила, не подам. А ты вели нарубить тальнику, да и завали дорогу.
Клавдий. Сейчас распоряжусь. (Вскочил.)
Квашнева. Успеешь, успеешь, садись. Коляску все равно на твой счет починю. Садись. Ну, делал что?
Клавдий. Думал много…
Квашнева. Об ком думал, об нас?..
Клавдий. Отчасти…
Квашнева. Отчасти! ах ты, тугодум. Об нас подумай, ведь дочь, смотри – выросла, куда ее дену? трудно мне старухе.
Клавдий(глядит на Соню). Должно быть, очень трудно.
Сонечка. Мама…
Клавдий. Кушать не хотите?
Квашнева. Хорош хозяин… Очень даже хотим.
Клавдий. Сейчас распоряжусь. (Вскакивает.)
Квашнева. Сядь, опять сорвался…
Клавдий(уже подбежал к Нилу). Вот я ему насчет завтрака и насчет дороги скажу…
Сонечка(тихо). Мама, нельзя так сразу, мне, правда, противно.
Квашнева. А мне очень приятно. Плюну вот и уеду. Все скажут – старуха лезла, лезла – а жених за дверь поворот указал. Так и скажут…
Сонечка. Ах, только без меня, пожалуйста. Квашнева шепчет ей на ухо.
Клавдий(громко). Ну все там прочее… (Тихо). Распорядись, и что есть духу беги с той стороны и в дверь в щелку подглядывай; я кашляну и махну платком, тогда ты вбеги и крикни: «Телята в малинник ушли». Понял? не перепутал?
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.«Петр Первый» А.Н. Толстого – лучший образец жанра исторического романа. Эпоха Петра волнует воображение уже более трех веков. Толстого увлекло ощущение творческой силы того времени, в которой с необыкновенной яркостью раскрывается характер выдающегося правителя огромной страны, могучей, многогранной личности, русского императора Петра Первого.
По замыслу автора повесть «Хлеб» является связующим звеном между романами «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро». Повесть посвящена важнейшему этапу в истории гражданской войны — обороне Царицына под руководством товарища Сталина. Этот момент не показан в романе «Восемнадцатый год».
Трагическая и противоречивая картина жизни представителей белой эмиграции изображается в замечательной повести Алексея Толстого «Эмигранты», захватывающий детективно-авантюрный сюжет которой сочетается с почти документальным отражением событий европейской истории первой половины XX века.
«Уно, уно уно уно моменто…» несется сегодня с телеэкранов и мобильных телефонов. Но не все знают, что великолепный фильм «Формула любви» Марка Захарова был снят по мотивам этой повести Алексея Толстого. Итак, в поместье в Смоленской глуши, «благодаря» сломавшейся карете попадает маг и чудесник, граф Калиостро, переполошивший своими колдовскими умениями всю столицу и наделавший при дворе немало шуму. Молодой хозяин усадьбы грезит о девушке со старинного портрета и только таинственный иностранец может помочь ему воплотить мечты в реальность…
Это — пожалуй, первая из российских книг, в которой элементы научно-фантастические и элементы приключенческие переплетены так тесно, что, разделить их уже невозможно. Это — «Гиперболоид инженера Гарина». Книга, от которой не могли и не могут оторваться юные читатели нашей страны вот уже много десятилетий! Потому что вечная история гениального учёного, возмечтавшего о мировом господстве, и горстки смельчаков, вступающих в схватку с этим «злым гением», по-прежнему остаётся увлекательной и талантливой!..
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
В десятом томе представлены публицистические произведения автора, а также последний цикл рассказов Рассказы Ивана Сударева.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повести и рассказы• Портрет• Клякса• Егорий – волчий пастырь• Фавн• Логутка• Барон• Овражки• Девушки• Трагик• Миссионер• Приключения Растегина• Большие неприятности• Наташа• Без крыльев. (Из прошлого)• Четыре века• Ночные видения. (Из городских очерков)• Обыкновенный человек• В гавани• На Кавказе• На горе• Шарлота• Буря• Для чего идет снег• Под водой• Утоли мои печали• Любовь• Прекрасная дама• МашаРоманы• Хромой барин• Егор Абозов.
В 10-й том Собрания сочинений А. Н. Толстого вошли публицистические произведения автора, а также последний цикл рассказов Рассказы Ивана Сударева.
Повести и рассказы• Рассказ проезжего человека• Милосердия!• Человек в пенсне• Наваждение• День Петра• Простая душа• Граф Калиостро• Детство Никиты• Необыкновенные приключения Никиты Рощина• Повесть смутного времени• На острове Халки• Рукопись, найденная под кроватью• Убийство Антуана Риво• Черная пятница• Мираж• В снегах• Похождения Невзорова, или ИбикусРоман• Аэлита.