Собрание сочинений в десяти томах. Том 8 - [23]

Шли, шли в густой траве и увидали великана; сидит он в красной рубашке, голова огненная, на железный крюк змея надевает.

Приужахнулись послы, пали на колени, пищат. А тот великан был мельников внучонок Петька-рыжий – озорник и рыболов.

Увидал Петька послов, присел, рот разинул. Дали послы Петьке подарки – зерно маковое, мушиный нос, да сорок алтын деньгами и просили помочь.

– Ладно, – сказал Петька, – веди меня к зверям.

Привели его послы к рябиновому кусту, где из горки торчит мышиный нос.

– Кто это? – спрашивает Петька.

– Самая страшная Крымза двузубая, – пищат послы.

Мяукнул Петька по-кошачьи, мышка подумала, что это кот, испугалась и убежала.

А за мышкой жук топорщится, боднуть норовит рогом.

– А это кто?

– Носорог, – отвечают послы, – всех детей наших уволок.

Петька за спину носорога ухватил, да за пазуху! Носорог царапался.

– А это Индрик-зверь, – сказали послы.

Индрик-зверь Петьке на руку заполз и укусил за палец.

Петька рассердился:

– Ты, муравей, кусаться! – И утопил Индрик-зверя в окиян-море.

– Ну что? – сказал Петька и подбоченился.

Тут ему царь и царевна Кузява-Музява Прекрасная и народ бух в ноги.

– Проси, чего хочешь!

Поскреб Петька стриженый затылок:

– Вот когда с мельницы убегать буду, так поиграть с вами можно?

– Играй, да легонечко, – пискнул царь.

– Да уж не обижу.

Перешагнул Петька через городок и побежал рыбу доуживать. А в городке во все колокола звонили.

Произведения для детей Сказки и рассказы

Полкан

На весеннем солнышке греется пес Полкан.

Морду положил на лапы, пошевеливает ушами – отгоняет мух.

Дремлет пес Полкан, зато ночью, когда на цепь посадят, – не до сна.

Ночь темна, и кажется все – крадется кто-то вдоль забора.

Кинешься, тявкнешь, – нет никого. Или хвостом по земле застукает, по-собачьи; нет никого, а стукает…

Ну, с тоски и завоешь, и подтянет вон там, за амбаром, зальется чей-то тонкий голос.

Или над поветью глазом подмигивать начнет, глаз круглый и желтый.

А потом запахнет под носом волчьей шерстью. Пятишься в будку, рычишь.

А уж жулики – всегда за воротами стоят, всю ночь.

Жулика не страшно, а досадно – зачем стоит.

Чего-чего не перевидишь ночью-то… охо, хо… Пес долго и сладко зевнул и по пути щелкнул муху.

Поспать бы. Закрыл глаза, и представилась псу светлая ночь.

Над воротами стоит круглый месяц – лапой достать можно. Страшно. Ворота желтые.

И вдруг из подворотни высунулись три волчьих головы, облизнулись и спрятались.

«Беда», – думает пес, хочет завыть и не может.

Потом три головы над воротами поднялись, облизнулись и спрятались.

«Пропаду», – думает пес.

Медленно отворились ворота, и вошли три жулика с волчьими головами.

Прошлись кругом по двору и начали все воровать.

– Украдем телегу, – сказали жулики, схватили, украли.

– И колодец украдем, – схватили, и пропал и журавль и колодец.

А пес ни тявкнуть, ни бежать не может.

– Ну, – говорят жулики, – теперь самое главное!

«Что самое главное?» – подумал пес и в тоске упал на землю.

– Вон он, вон он, – зашептали жулики.

Крадутся жулики ко псу, приседают, в глаза глядят.

Со всею силою собрался пес и помчался вдоль забора, кругом по двору.

Два жулика за ним, а третий забежал, присел и рот разинул. Пес с налета в зубастую пасть и махнул.

– Уф, аф, тяф, тяф…

Проснулся пес… на боку лежит и часто, часто перебирает ногами.

Вскочил, залаял, побежал к телеге, понюхал, к колодцу подбежал, понюхал – все на месте.

И со стыда поджал пес Полкан хвост да боком в конуру и полез.

Рычал.

Прожорливый башмак

В детской за сундуком лежал медведюшка, – его туда закинули, он и жил.

В столе стояли оловянные солдаты с ружьями наперевес.

В углу в ящике жили куклы, старый паровоз, пожарный с бочкой, дикая лошадь без головы, собачка резиновая да собачка, которая потерялась, – полон ящик.

А под кроватью валялся старый нянькин башмак и просил каши.

Когда нянька зажигала ночник на стене, говорила «ох, грехи» и валилась на сундук, слетал тогда с карниза зазимовавший комар и трубил в трубу, которая у него приделана была к носу:

– На войну, на войну!

И тотчас выпрыгивали из стола солдаты, солдатский генерал на белом коне и две пушки.

Из-за сундука лез медведюшка, расправлял четыре лапы.

С ящика в углу соскакивала крышка, выезжал оттуда паровоз и на нём две куклы – Танька и Манька, пожарный катил бочку, собачка резиновая нажимала живот и лаяла, собачка, которая потерялась, нюхала пол и скребла задними лапами, лошадь без головы ржала, что ничего не видит, и вместо головы у неё торчал чулок.

А после всех вылезал из-под кровати нянькин башмак и клянчил:

– Каши, каши, каши!

Но его никто не слушал, потому что все бежали к солдатам, которые, как самые храбрые, бросались вперёд к пузатому комоду.

А под комодом лежала страшная картинка. На картинке была нарисована рожа с одними руками.

Все смотрели под комод, куклы трусили, но под комодом никто не шевелился, и куклы сказали:

– Только напрасно нас напугали, мы пойдём чай пить.

И вдруг все заметили, что на картинке рожи нет, а рожа притаилась за ножкой комода.

Куклы тотчас упали без чувств, и паровоз увёз их под кровать, лошадь встала на дыбы, потом на передние ноги, и из шеи у неё вывалился чулок, собачки притворились, что ищут блох, а генерал отвернулся – так ему стало страшно, и командовал остатками войска: